Неподсудна я брани людской.
В это верую с малого роста.
Знать, судьба уродиться такой:
Ни с уродством, ни с превосходством.
Ни чужая в кругу, ни своя,
Ни ворона, ни пава, но птица!..
Я дождусь, когда стая моя,
Неизвестная мне, возвратится.
Может, лебеди и журавли,
Может, Нильсовы дикие гуси
Унесут меня в небо с Земли
Налетаться над милою Русью,
И вернуться в родное гнездо,
Чтобы дети, как синие птицы,
Прилетали в родительский дом
Материнской воды
Напиться!
На часок, на денёк, на семь дней
Причаститься по-детски любовью
И взлететь с золотых тополей
В небо осени
И Покрова…
Вечерняя Чита
Синяя тьма обрамляет весь город,
Мрак светляками маршруток исколот,
В нем распрямились гирляндами улицы,
И фонари «зажигают», сутулятся.
Так освещается нынешний вечер.
Синей мигалкой на крыше отмечен,
Рвется на помощь святой айболит,
Искоркой в небе спутник летит,
Брызжут в потемках фонтаны рекламы,
Окна сияют вовсю в еврорамах,
Мчатся троллейбусы и тормозят,
И по домам горожане спешат.
Ночь потихоньку становится поздней,
Стало темнее; проклюнулись звезды.
Город мой добрый, светись и живи,
Мир наполняя огнями любви!
Голос матери
…Кормила, лечила, прощала,
Из темного леса вела.
И плакала после, печалясь,
И снова вставала и шла.
Я верила в Пушкина, в маму,
В Талькова, в святых на войне,
И въехать мечтала упрямо
В столицу на белом коне.
И где-то в вершинах сознанья
Мерцало: «Родная, не трусь!
Давай, освети мирозданье,
Я здесь за тебя побоюсь…»
Наряд
Я надену ветреный наряд,
В светлый день нырну, играя, рыбкой.
Бабушки на лавочке сидят —
Подарю-ка бабушкам улыбку!
Вот иду, загадочная чуть,
Я себе как будто незнакома,
Высока под крепдешином грудь,
Что ж неделю просидела дома?
Прошвырнусь-ка в гости и назад,
Выплесну наружу все веселье
