Тетрадь 8, запись 1.
Пятница, 27 апреля, 2012
«Темнота окутывает меня – сплошной мрак, от которого у меня внутри все дрожит мелкой дрожью. Нет. Это не мрак заставляет меня дрожать… а он. Я чувствую его присутствие, даже когда не могу видеть его. О да… я чувствую его! Каждой клеточкой своего тела, каждым нервным окончанием я чувствую его. Чувствую, как он подкрадывается ко мне. Как овладевает мною – даже не коснувшись меня. Я целиком в его власти – нагая, стою на коленях посреди ковра из мягкой шерсти. Туго стянутые ремнями лодыжки притянуты к бедрам, точно такие же ремни, крест-накрест обхватывающие грудь, стягивают руки за спиной. Из-за этого мое тело ноет от боли, острой и одновременно сладкой, невероятно возбуждающей. И хотя я чувствую себя беззащитной, но ловлю себя на том, что это невероятно возбуждает. Ничего подобного я никогда в жизни не испытывала и даже не представляла, что такое возможно. Это выглядит нелепо, знаю… мне страшно даже думать, что он сделает со мной, – но при одной мысли об этом меня охватывает возбуждение. А мне страшно… мне действительно страшно стоять тут – на коленях, в полной темноте. Страшно оттого, что мое собственное тело предало меня… что он имеет над ним куда большую власть, чем я сама. Оттого, до какой степени я сама этого хочу. Даже когда я пишу эти строки, я ловлю себя на том, что не узнаю себя… но когда я с ним, то становлюсь тем, кем он хочет меня видеть. Его покорной рабой – хотя и понимаю, что я не более чем марионетка в его руках. Он не обещал мне ничего – только обладать мною. Он никогда не будет моим – тогда как я принадлежу ему душой и телом. Я никогда не смогу подчинить его себе – как он подчинил себе меня. Я играю по его правилам – не зная, как они изменятся и что – или кто – станет частью новой игры, которой оборачивается каждая наша новая встреча. Прошлым вечером, когда луч карманного фонарика внезапно остановился на мне, выхватив из темноты мое тело, когда мрак расступился, и он шагнул ко мне, я увидела, что рядом с ним стоит еще какой-то человек, и это потрясло меня до такой степени, что я онемела. Их было двое – двое! Один из них – тот, кого я презирала, кого на дух не переносила, и он это знал… и все же именно его он позвал, чтобы вместе с ним обладать мной. Я хотела возмутиться. Я должна была возмутиться. Но там, в той комнате, я уже не была Ребеккой. Я была просто его собственностью. Может, когда наступит утро, когда он уже не сможет коснуться меня, когда его не будет рядом, я смогу снова быть собой… снова стать Ребеккой. Только теперь я уже не уверена, что знаю ее… знаю себя. Кто же ты на самом деле… какая ты, Ребекка Мэйсон?»
