После страшной новости, переданной и по телевидению, и в интернете, Честер Уилтон, который за свои 28 лет успел побывать свидетелем и участником многих чудовищных событий и потерял уже нескольких знакомых и близких людей, казалось, только впервые понял, что такое настоящая боль. Потому что понял, что Реджи, Реджинальда Маквея, на свете больше нет…
Целый день Честер выл, ревел, как раненый зверь, катаясь по кровати в своей комнате с наглухо задернутыми шторами и запертой дверью, вцепившись в подушку. К ночи боль прорвалась слезами – впервые в жизни. Всю ночь он рыдал. К утру слезы закончились.
Еще сутки он пролежал в ступоре, ощущая только боль и ненависть. В мозгу плавала туманная, размазанная мысль: «Ненавижу вас всех, ублюдки…»
На третий день физиологические потребности организма все-таки дали о себе знать. На шатавшихся ногах он дошел до кухни, выпил стакан воды, вернулся и провалился в черный бесчувственный сон.
А проснулся оттого, что чья-то тонкая рука гладила его волосы. Он развернулся от стены и открыл глаза. На краю кровати сидела девушка, с которой он был знаком несколько дней, и о которой не знал ничего, кроме того, что зовут ее Кира, и она – тоже из «отказавшихся»…
Кира, по-видимому, переживала новость так же, как и он: осунувшаяся, под глазами – темные круги, длинные каштановые волосы растрепались и спутались…
– Честер, – тихо произнесла она: слова, казалось, давались ей с трудом. – У меня тоже погиб единственный родной человек… Отец… Там же. Мы с папой жили вдвоем, мама умерла давно, когда я была еще маленькой… А этот… Реджи… Кем он тебе был?
– Другом, – глухо, обессиленно прохрипел он. – Самым лучшим. Нет, не просто другом… Ангелом-хранителем. С детства…
– Мне так жаль…
Она протянула ему стакан с розоватой жидкостью.
– Это лекарство. Успокаивающее. Выпьешь?
Он кивнул, взял стакан и выпил. В голове немного прояснилось, взгляд сфокусировался на девушке – худенькой, с острыми плечами и светло-зелеными, почти прозрачными, глазами…
– Помнишь, – почти шепотом выдохнула она. – Тот детектив, полицейский… Сказал, что мы с тобой остались одни такие. Во всем мире. Так вот теперь, после всего этого – мы уже точно последние…
– А ты? Ты почему отказалась делать это?
– Я расскажу. Но сначала ты расскажи мне о Реджи. Расскажи все с самого начала. Тебе станет легче.
