Первое письмо я получила в середине весны, в апреле, когда на улице было еще слишком прохладно, чтобы сбросить с себя кожаные куртки и всевозможные плащи. Погода, как очень часто бывает в Питере, стояла пасмурная, но все почему-то чувствовали, что дождя не будет, несмотря на то, что все небо затянуто серыми тучами. Я не взяла зонт, потому что тоже это знала, хотя я практически никогда не беру зонт, даже если все-таки на улице моросит.
Не люблю зонты, потому что меня с ними «сдувает», как говорила одна моя подруга, увидев, как я шла по улице в дождь с зонтом в тот момент, когда вдруг подул ветер. Вцепившись в этот злосчастный зонт я летала от одной стороны улицы, через всю проезжую часть, невзирая на довольно бурное движение автомашин, до другой стороны. Моя подружка долго надо мной смеялась, но потом, увидев мой уставший вид и обиженный взгляд, постаралась с улыбкой объяснить и мне, и себе, что это все из-за моей комплекции – я высокая и худенькая девушка – и поэтому меня легко «сдувает», тем более с таким «парашютом», как мой огромный черный и, скорее всего, мужской зонт.
Так вот, тогда я тоже шла домой из университета, где я училась на четвертом курсе, без зонта. Приезжаю домой я примерно в десять вечера, потому что учусь в вечернюю смену, а днем работаю секретарем-референтом в одной неплохой питерской фирме. Так что жизнь свою я потихоньку начинала устраивать. Домой было ехать примерно полчаса. Слава богу, что теперь моя квартира, которую я снимала у одного коллеги по работе, была в непосредственной близости от метро, что меня ужасно радовало, особенно после того, как в первые три года моего обучения в университете мне приходилось тратить на дорогу в один конец примерно полтора часа.
Как обычно, я взлетела на лестничный пролет между первым и вторым этажами, чтобы проверить почту и забрать какие-то постоянно запихиваемые в мой ящик рекламные бумажки или газеты. В этот раз там газет не оказалось, бумажек тоже, зато было одно письмо. Я, не глядя, подцепила его моими ловкими длинными пальцами, которыми бы долго восхищался любой пианист, вытащила через щель закрытого ящика и кинула по привычке в сумку, думая, что это очередное письмо хозяину квартиры. Поднявшись собственными силами на пятый этаж, я уже тяжело дышала. Почему, когда строили этот дом, не додумались сделать в нем также и лифт. И вот так каждый раз. Я стараюсь успеть быстрее домой после тяжелого рабочего дня, ноги отваливаются, голова болит, а тут еще подлянка – вперед, дорогая моя, на пятый этаж! Но от этого еще никто не умер, и поэтому никакие меры не предпринимались. Меня это конечно, огорчало, но я об этом не вспоминала, пока опять не приходилось тащиться наверх.
