В последнюю неделю декабря – в самый разгар предновогодних хлопот – мои родители решили отправить меня к бабушке в соседнюю деревню, чтобы я погостила у неё перед новым 1995 годом. К тому времени я встречала этот праздник в своей жизни уже целых шесть раз.
– Всё взяла, что нужно? Альбом? Карандаши? Краски? – напоминала мама, туго подвязывая мне колючий шерстяной шарф. Резинка кроличьей шапки по традиции предательски выскользнула из маминых рук и звонко лупанула меня по носу.
За резинкой в курносый нос последовал мамин поцелуй, и уже не было так больно. Надевая мне валенки, мама повторяла мне наказы, как вести себя у бабушки, которые так или иначе сводились к правилу № 1: «слушаться бабушку».
– Фух! Ну, пошли? – выдохнула мама, заканчивая ритуал моего обмундирования, как будто в экспедицию за полярный круг.
Я сказала «пошли», и мама кивнула в ответ на мои звуки, едва различимые из-под толстого слоя колючего шарфа. Наспех накинув пальто на домашний халат и нырнув в папины галоши, она вышла провожать меня к нашей Ниве, что уже поджидала нас у калитки вместе с папой.
Усадив меня в машину, едва не прищемив дверцей варежку на растянутой резинке, мама чмокнула меня в нос. И ещё раз напомнила про незыблемое правило № 1.
– Не скучай, скоро к вам приедем!
Нива тронулась, и я помахала маме в иллюминатор, что проделала пальцем в замёрзшем окне.
***
Утром меня разбудил дурманящий запах бабушкиных пирогов. Лучи яркого зимнего солнца уже освещали всю комнату. Они проникали через занавески на окнах и сквозь лёгкий туман печного чада вырисовывали в комнате чёткие линии. От истопленной печи дом уже прогрелся, но из-под одеяла всё равно не хотелось вылезать.
Бабушка выглянула из-за занавески, отделявшей переднюю комнату от задней.
– Уже проснулась? А пироги только из печки. А вкусныяяяяя – анонсировала она сытный завтрак.
Я вынырнула из-под цветастых ромбиков, пошитых бабушкиными руками, и босиком побежала к умывальнику.
– Куды босикайкой? Пол холодный! – ворчала бабушка, и вслед мне летели шерстяные носки.
У неё тогда ещё гостил мой двоюродный брат Серёжка. В отличие от меня он был уже совсем большой – было ему тогда одиннадцать или двенадцать.
Мы втроём позавтракали пирогом с яйцами и зелёным луком, пирогом с морковкой – всё в прихлёбку с какао, которое бабушка варила в маленьком алюминиевом ковшике.
