Карета с уставшей лошадью осталась далеко позади. Как это ни было смешно, но животное мне было ужасно жалко, и у меня не поднялась рука загнать конягу до смерти.
Так бывает у многих вояк… Хладнокровно нажимать на спуск, лишая жизни людей, и с особым милосердием жалеть животных, понимая, что они зачастую совершенно беззащитны перед могучей силой человека.
Поэтому, едва мы отъехали от города на пару километров, я остановил карету, успокоив лошадь. Распрягать я не умел, времени разбираться не было, поэтому срезал все привязи ножом. Травы там было море, так что и помощи из города коняга дождётся, и заодно спокойно поест.
– Давай, дружище, – я махнул лошади, но она равнодушно продолжила щипать траву.
Мне же помощи было ждать неоткуда, и я взял далеко в сторону от железной дороги, добравшись до подножия невысоких гор.
Я шёл по горной тропке, с особым удовольствием вдыхая чистый прохладный воздух. Небо уже разбавилось рассветными красками, в которые добавился и густой красноватый цвет.
Здесь явно ещё были предгорья. Вдалеке я видел громадные каменные лбы, покрытые лесом. А ещё дальше, на горизонте, куда уходило железнодорожное полотно, возвышались самые настоящие горы.
Кажется, именно туда мы с наставником Саймоном Брицем ездили к потухшему Жёлтому Карлику.
Поднявшись на каменистый холм, я увидел сбоку над горизонтом Красную Луну. Пробоина тоже была рядом, торчала чёрной дырой посреди сумеречного неба.
Остальные спутники я не видел. Солнце ещё не показалось, но догадаться, где оно будет скоро вставать, можно было по яркому зареву.
Вдалеке блестели железнодорожные пути. Один раз я даже видел паровоз, тянущий за собой пассажирские вагоны. На всякий случай я в такие моменты спускался пониже – мало ли какая оптика у Стражей Душ. А псионикой такое расстояние никто не покроет, это я знал точно.
Точнее, надеялся…
За спиной покачивалась сумка с едой, найденная в карете. Это наверняка был перекус того невезучего полицейского – фляга с водой, железный контейнер с бутербродами.
Работяга вышел на ночную смену, чтоб получить локтем в нос. Ну, что я могу сказать? Тяжёлая, значит, была смена у парня. Зато выспится…
***
Куда иду, я пока не знал. У меня теперь слишком много врагов.
Да, убийство Николая-каштана было больше срывом, но даже Василий во мне уже не выдавал особых эмоций на счёт этого. Одним врагом больше, одним меньше.
