Смена подходила к концу, меня начало знобить.
– Алёна, похоже, я простыла. Меня знобит, и начинает болеть голова.
– Возможно, тут же постоянно холодно, и стоишь на сквозняках, когда открывают ворота.
– Я очень надеюсь, что я ошибаюсь и мне просто нужно поспать. Организм так даёт сигнал об усталости.
Пакеты с продукцией огнеупорных кирпичей были погружены в вагоны, никого уже не осталось на складе. Алёнка поехала ставить кран на стоянку. Я же ждала её внизу, чтобы вместе идти расписываться в конце смены и думала о своей жизни: «Не родись красивой, а родись счастливой. Бог или родители дали мне красивую внешность и модельную фигуру. А счастья не дали. И мозгов тоже. Нет. Так-то я не дура, но моя доверчивость к людям сродни с глупостью». Скрип, гул и сильный удар заставили меня обернуться.
Такие звуки возможны лишь при… Это либо вагоны, либо кран.
Повернувшись, я не смогла разглядеть картину полностью. Мне пришлось выйти на дебаркадер. Вагоны стояли не подвижно, но на рельсах не было крана.
– Алёнка, – закричала я и побежала в другой конец склада.
Грохот стоял очень долго. Я сильно испугалась за крановщицу:
«Лишь бы она не пострадала. Не дай бог».
В голове сами собой проносились ужасные мысли. От чего сердце колотилось и уходило в пятки. Но как так могло произойти? У неё стаж одиннадцать лет. Если только не сам кран. Заменяя детали, не заменишь всё устройство.
Стрела у крана преградила путь кабине, оставалось сантиметров пятнадцать. Сама же кабинка крана стояла на полу. В той части пакеты, слава богу, не стояли. Случился бы принцип домино. Подруга перепуганная лежала на полу, порезанная стёклами от окон. Мастер, начальница и вся смена подоспели быстрее всех. Меня как ледниковой водой окатили.
– Алёнка… – Подходя к ней, прошептала я.
– Жива, я жива. Не дождётесь.
– Фух, напугала до чёртиков. Ты дура, что ли, ты чего творишь. Знаешь, как я перепугалась. – Начала я на неё кричать.
– Не ори на меня. Я-то, что сделаю, если краны доисторические. Тормоз не сработал, и я съехала с рельс.
