Пафосный квазар, пурпурный фиолет, или Ппоэзия дариззма

Сей околомонографический труд посвящен историографии личности, стиха и прочих искусств. Он призван к разрушению Берлинских стен нормальности во имя воскрешения новорождённого Амрита морали, воскрешения самого понятия «новорождения».

Выражаясь чуть более эмерджентно, эта работа посвящена, с одной стороны, теоретическим рамкам исторической роли «поэтического» с точки зрения математической логики высказываний с минимумом «математики» как таковой, которая пересекается с тем, что неуместный Бертран Рассел уместно называл философией логического анализа, и, с другой стороны, практическому воплощению роли художественного в негуманитарных произведениях искусства в виде стихов, картин, музыки, дариологов и дарионов, которые представляют из себя комплексное изложение всего вышеперечисленного одновременно, то есть когда на условно одну и ту же тему пишется стих, музыка, картина и дариолог.

Вкратце этот словарь мыслей, инкрустированных халкионически обыкновычайным логосом, можно охарактеризовать как «убийцу постмодерна».

Сиё гордое творение также вознамерилось раскрыть забвенные врата Фиолетового века, изгнав вакханалию эклектичного взора и покончив с забвением посредством однопространственно поэтичных и логикоцентричных критериев. Ибо если формальная семантика – это верифицированная методами математической логики – философии языка, то филология есть филодоксия языка, так как в большинстве своём является совокупностью императивов, что, впрочем, весьма типично для лингвистического прескриптивизма. Ведь им игнорируется фактология языка, гласящая, что: языковые нормы нельзя придумать, их можно лишь фиксировать, подобно тому, как нельзя придумать свойства молнии, их можно лишь фиксировать.

Но ежели границы между словами в языке – это дырявые стены, где дыра стократ больше стены, ежели у каждого логоса в груди зреет дыра размером ровно с истину, то позазавтра и послевчера дыра переродится и будет заполнена сим империумом эйдосов.

Сиё гордое творение также вознамерилось раскрыть забвенные врата фиолетового века, изгнав вакханалию эклектичного взора и покончив с забвением посредством однопространственно поэтичных и логикоцентричных критериев. Ибо если формальная семантика – это верифицированная методами математической логики – философии языка, то филология есть филодоксия языка, так как в большинстве своём является совокупностью императивов, что, впрочем, весьма типично для лингвистического прескриптивизма, ведь им игнорируется фактология языка, гласящая, что: языковые нормы нельзя придумать, их можно лишь фиксировать, подобно тому, как нельзя придумать свойства молнии, их можно лишь фиксировать.

Но ежели границы между словами в языке – это дырявые стены, где дыра стократ больше стены, ежели у каждого логоса в груди зреет дыра размером ровно с истину, то позазавтра и послевчера дыра переродится и будет заполнена сим империумом эйдосов.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.