… И ему становилось до странного просто,
И он думал, себя ощутив безымянным,
Что мгновение каждое – это остров,
На который мы выброшены океаном.
И когда наступает блаженная пауза,
Надо просто лежать под пальмами вечности
И не надо ждать никакого паруса,
Ибо двое друг с другом – уже человечество.
Е. Евтушенко. 1974 г.
ГЛАВА 1. В МЕТРО С ТОБОЮ НЕЛЬЗЯ.
Май 2024 г. Москва
Она вышла через двенадцать минут. Для нее это практически мгновенно. Закутанная наглухо в какой-то платок (уж не тот ли самый, что был на ней в театре?), невзирая на поздний вечер, в огромных дымчатых очках. Сумка-торба, шарф, повязанный сложно и пышно. По-московски. Тонкие ноги в черных колготах из-под короткого серенького пальтеца. «И прядью белокурой озарены лицо, косынка и фигура, и это пальтецо» … Эх…
Я стоял у поворота в переулок, увидев её, помахал рукой и быстро пошел вперд. Через пару десятков метров сбавил шаг, мы поравнялись, остановились и строго посмотрели друг на друга. Не выдержав, рассмеялись и обнялись.
***
– Это действительно странный отель. Они позиционируют его как «апарт-отель с уникальным булгаковским стилем и неповторимым дизайном каждой комнаты». И это сущая правда: я уже успел поменяться, предыдущий номер был еще меньше. Особенно санузел, – неожиданно для себя я стал как будто оправдываться. Пришлось подмигнуть. – А этот роскошный чёрный кот! Ты видела кота?
– Кот шикарен. Я заметила, как одна дама перекрестилась, когда он встретился ей на лестнице. Как тебе спектакль?
– Честно? Ужасно, – решительно заявил я, заметив, как она удивленно распахнула глаза и отшатнулась – мол, ты чего это начал? Я пожал плечами: – Ты-то не причем, ты ж – рупор. Ты – молодец! Запомнить столько…
Глаза вернули прежнее очертание, хотя смотрели уже с каким-то недобрым интересом. Я продолжил:
– Но, всё это произносимое… Сейчас это так далеко, настолько скучно и неинтересно, что вызывает какую-то глухую злобу. Зачем? Для кого это? Не заслуживают внимания эти страсти.
– Вот как?! – маска понемногу стала отлипать, через накипающий гнев проступили настоящие черты. Это хорошо.
– Кому интересны эти мещанские сценки еврейской ташкентской эвакуации? Тогда шла война, а они жили в своем грошовом убогом мирке. Сейчас идет война, а они обсуждают всё то же самое. Зачем такое ставить? Они не понимают?
