Марракеш – один из четырех имперских городов Марокко. В сердце старого города – площадь Джема аль-Фна. Здесь можно увидеть акробатов, сказочников, продавцов воды, танцоров и музыкантов (Википедия). Круто! Я хочу побывать в стране, где продавец воды – сродни сказочнику и музыканту! Там точно знают, в чем смысл жизни.
1.
Запотевшие окна автомобиля – отличный холст для примитивных мыслей. Длинный палец с круглым ногтем вдавливал в стекло смысл. Несколько линий, несколько кружков, зигзаги, цветок, улыбка, дым. Затем нервное движение – и сквозь мутный налет зияет маленькая дыра в мир, оставшийся под обстрелом туч. Вода живет сама по себе. В ней – жизнь. Чуть утихнет и снова бьет. Она не любит тишины. Она в ней становится затхлой.
Радио сбивчиво бормочет. По салону распространился запах сигарет и теплоты. Сидение откинуто. Ногам мало места. И хочется дышать. Но улица – лужи – грязь. Всё это как-то несерьезно…
– Она спит?
Отрывает палец от влажного стекла, поворачивается.
– Глаза закрыты, – задумчиво, желая разобраться. – Может, толкнуть разок?
– Не надо.
– А вдруг притворяется?
– Ты идиот.
На заднем – девушка лет двадцати пяти, скрючив длинные ноги, запрокинула голову и руки сложила на груди. Тут по-иному не уложишься. Только спустя пять минут откроешь внезапно глаза и увидишь серый потолок в дыму. И двух людей. Один курит, не зная, чем занять рот, другой – рисует, не зная, куда деть пальцы. А ты лежишь и думаешь про себя, что спать и только делать вид – это почти одно и то же. Главное, побороть странное желание распахнуть глаза, именно в тот момент, когда на тебя смотрят.
Серо-зеленые глаза – на фотке очень четко видно. А если так посмотреть, цвет просто болотный, с гнильцой в общем. Зато у него красивые уши. В восемнадцать с ним что-то произошло – он постучал товарищу, вытащил его в подъезд и сунул в руку цыганскую иглу с куском хозяйственного мыла. Тот долго не думал. Подставил под ухо мыло и, прищурив глаз, воткнул иголку в мочку. С тех пор там едва заметный шрам. Серьгу он бросил носить и больше не собирается.
Он за рулем автомобиля. Снаружи смыта грязь, а вот внутри… Окна запотевают, открывать их не хочется. Больше всего на свете он ненавидит сырую одежду. Дым по салону растекается тусклыми дорожками, никто не кашляет – к дыму пора привыкать. И он курит, не тратя совесть. Много и мимо. Затягиваться его так и не приучили. Порой он бросает усталый взгляд на полупустую пачку и думает, что переводить сигареты не стоит. Но снова и снова его рука тянется к ним и поспешно запихивает в рот. Дождь так мерзко то и дело пришлепывает по крыше, а длинный парень с детским, но хмурым лицом, затер до прозрачности стекло и смотрит туда, не отрываясь. Вдруг поворачивается и говорит:
