– И оставляю всё своё имущество, движимое и недвижимое, моей любящей племяннице, Арабелле Риллер, – голос дядиного душеприказчика звучал монотонно, нараспев, словно завещание миллионера было скучнейшей на свете вещью.
У меня же в горле враз пересохло, а в груди словно ни с того ни с сего появился увесистый камень с острыми краями. И они кололи все, до чего доставали. Мне захотелось присесть, а лучше прилечь, можно на пол. И пить… очень нужно попить. В висках застучало.
– А другая моя племянница, Эвелина Риллер, может забрать в память обо мне картину “Утро в конюшне”. Такова моя последняя воля, которая оспорена быть не может.
– Какой восторг! – взвизгнула кузина Арабелла, которую один небрежный росчерк пера превратил в самую богатую невесту нашего города. А то и всей губернии.
Но тут же Белла устыдилась своей радости и слегка порозовев, сказала:
– Мой восторг – не что иное, как чувство благодарности дорогому, любимому дядюшке, о котором я…
“Пять лет не вспоминала, пока не услышала о его болезни, и тут же примчалась”, – мысленно продолжила я.
Но из уст Беллы прозвучало другое, приличное:
– О котором я всегда буду помнить. С теплотой и искренней дочерней привязанностью.
Душеприказчик, кажется, растрогался, когда вручал ей документы.
– Ничего не поделать, сестричка, – произнесла Белла сладким голоском, когда мы вышли от законника, – уж так вышло, что дядя меня любил больше. И посчитал достойной наследницей огромного семейного состояния.
– Выставишь меня за дверь? – спросила я, стараясь говорить спокойно.
– Ну что ты, Эва! Разве я зверь какой? – Белла подняла свои идеальные бровки в удивлении. – Я дам тебе три дня, чтобы вывезти вещи. Например, можешь забрать их в свою комнатку в студенческом общежитии.
Она потрепала меня по щеке и резво сбежала вниз по ступенькам, цокая каблучками. Перед ней уже остановился богатый дядин экипаж.
– Что же ты, Эва? – махнула кузина рукой. – Садись, подброшу тебя до моего нового дома. Заодно на картину твою вместе посмотрим.
Дядюшка Эрланд изменил свое завещание не более, чем месяц назад. До этого его главной наследницей считалась я.
Сиротка на попечении богатого родственника, дочь его младшего брата. Родители мои погибли много лет назад, а дом наш сгорел. И большую часть жизни я провела в имении дяди. Человека с трудной судьбой и таким же характером, который в последние месяцы испортился еще больше.
