От автора
Я решил написать эту повесть-воспоминание по многим причинам. Главная из них – мне бы хотелось, чтобы мои потомки знали обо мне чуть больше, чем я знал о своих предках. Они не оставили о себе, кроме фото, почти ничего, что бы говорило мне, как они жили и каково им было в их жизни. Вот мой дед, тоже Михаил Александрович, он ушел из жизни за пять лет до моего рождения. Я его не видел, лишь наблюдал вещи, которые остались после него: различные колодки для изготовления обуви, много различных ножей, которые, видимо, служили ему для обработки кожи. Он был сапожником. Хорошим сапожником. В детстве, лазая по чердаку деревенского дома, я находил много старых вещей, которые мне говорили о нем.
Структура дома была очень интересной. Если смотреть на дом прямо, то правее крыльца находится дверь во двор, далее ворота, как зайдешь в них, сразу справа – будка туалета, за туалетом, в правом углу – загон для коровы. Она там была, я помню. В другом углу этой (северной) стороны был бревенчатый утепленный сруб, бабушка называла его «омшельник». Там, в студеные зимы, я обычно находил козлят, поросят или другую живность. Мне особенно нравились козлята. Они пахли как то по-особенному, завораживающе, и всегда были веселыми – забавно прыгали на низенькую табуретку и бодались, спихивая друг друга вниз. На западной стене в половину высоты находился сеновал, под ним загоны для овец и коз. Эти загоны с западной стороны прикрывались еще одними воротами. Открывая их, можно было выпустить скотину сразу их всех загонов, исключая корову. Еще один сеновал, очень высокий, был над «омшельником» и загоном для коровы. К нему была приставлена лестница. Когда мне было грустно, я забирался туда, на самый верх и думал свои думы. Вдоль всего двора, на высоте стен лежало большое несущее бревно, которое, видимо, укрепляло всю конструкцию. Будучи маленьким, я ходил по этому бревну и однажды упал с него. Говорили, что получил при этом сотрясение мозга. На южной стене двора, что примыкала к крыльцу, слева была входная дверь и правее ее – большой ларь для всякой всячины, который правым краем соприкасался с загонами. А перед ларем – на цепи сидела собака, которую я, будучи маленьким и неблагоразумным, часто дразнил. И однажды она отплатила мне – на лице на всю жизнь остались отпечатки ее зубов.
