Ругань. Пляски. Кулаки. Всё, как у людей. Они ведь поэты народные. Не выше не ниже людей остальных. Да и что значит остальных? Они и есть остальные. Вместе одна большая страна. Один крепкий, тяжеловесный, готовый придавить любого врага Союз.
В таком ключе рассуждал сквозь сон Николай Раковский, чувствуя, как бедственно к тёплой неге небытия прибавляется звон в ушах и треск корок черепа. Уткнувшись ладонями в пол, он покачнулся, думая, что падает. Падать было некуда. Разве что под паркет. В конвульсии изогнулось тело, дрожь прошлась по позвоночнику и добралась до затылка, выдавила веки, заставив резко распахнуть глаза.
Последнее, что отчётливо сидело в его голове, – синева. Такая русская небесная синева, родная такая, деревенская.
Ну уж нет, Кукоякина тут быть не могло! Иначе это сущий кошмар наяву. Чтобы они вдвоём – футурист и имажинист – в литературной командировке в чужой стране один на один…
Если Союз пытался избавиться от кого-то из них, это была лучшая тактика. Потому что вернётся только один, если им повезёт не переубивать друг друга.
Хотя, куда этому коротышки. Николай его одной левой в землю по пояс воткнёт. Так уж Женя её любит, эту русскую землю, пусть и сидит тогда в ней. Такого он Кукоякину, конечно, не скажет, грубо слишком. Раковский всё-таки человек воспитанный. Но почему бы и не помечтать? Хотя не время. Для начала нужно встать.
Его тут перетоптали всего, лежит словно рельса: длинный, тёмно-серый, весь в пыли. Все его попытки дезинфекции были зазря, получается. Все свои двадцать пять лет пытался вымученно уберечь себя от микробов, а в итоге что? Валяется, уже неизвестно какой час, как в муравейники, весь облепленный крошками, облитый пивом, дай бог, не оплёванный. Немо мужчина смотрит на мир с новой для себя стороны. Ни разу ему не приходилось напиваться до чёртиков, чтобы вот так валяться, дыша пылью с пола, по которому, наверняка, прошлась не одна пара обуви. Да и сейчас мимо проходили десятки худых и полных ляжек, обтянутых в ужасно узкие штаны, какого-то странного кроя, или необтянутые вовсе ничем. Оголённые по самое не хочу. Где бы он не был, это точно не союз. Но как бы ему удалось оказаться, к примеру, в Европе или в Штатах? Силясь вспомнить, давали ли ему визу на выезд из страны, он пытался заодно осознать и себя вчерашнего.
