Елена
– Елена Арсеньевна, что ж вы такая с… сильно упрямая женщина?
– Слово «сучка» такое же существительное русского языка, как и другие. Не нужно его менять.
– Да я уже не знаю, что с вами менять, а что не менять.
Павел Шацкий, высокий молодой мужчина в модном костюме с фиолетовой бабочкой, шумно выдохнул и с немым вопросом посмотрел в небо.
– Третий раз приезжаю. Сроки горят. «Империал» откроется через месяц, а у меня до сих пор нет лица рекламной компании.
– У нас в стране перевелись жены олигархов? Или в светском зоопарке не осталось львиц?
Мой рабочий день закончился пятнадцать минут назад. Голова гудела, и больше всего хотелось оказаться подальше от шума Невского проспекта, в своей квартирке на окраине. Снять эти адские туфли. Узнать, как мама. Включить скайп и по видеосвязи увидеть наконец своего мальчика.
– Елена Арсеньевна… Ну какие львицы? Какие жены олигархов? – Павел брезгливо поморщился. – Да они даже драгоценности носить не умеют. Как в девяностые привыкли бриллиантами обвешиваться, так до сих пор и ходят. Елки. Новогодние.
– Ну… У меня бриллиантов вообще нет. Так что ничем не могу вам помочь.
– Всё издеваетесь. Да на вас даже стекляшки будут смотреться дороже, чем на некоторых – самые чистые алмазы. Княжна Абашева. Последняя из старинного рода.
– Предпоследняя, – пришлось поправить. – И стекляшки я тоже не ношу. Найдите себе другую стекольщицу. Романовых и Шереметьевых в стране несколько тысяч. Уверена, кто-нибудь да согласится вам помочь.
– Не-ет. Точно издеваетесь. «Империал» не хостел для гастарбайтеров. Это сеть отелей самого высокого уровня, и нашим лицом может стать только настоящая княжна.
От отчаяния взвыть захотелось. Мы встречались с Павлом уже третий раз. Трижды он совал мне под нос свой контракт. Трижды я говорила ему «нет». Трижды просила оставить меня в покое. Но он упорно изображал глухого.
– Давайте договоримся, ваш «Империал» не хостел, а я не модель. Если нужна будет экскурсия по Эрмитажу, то пожалуйста, я в вашем распоряжении. Александровский зал, Николаевский зал. Да хоть зал Древнего Египта. Везде проведу, всё расскажу. На трех языках. А торговать лицом… извините, это не мое.
Я посмотрела в сторону метро, и взгляд задержался на отражении в витрине магазина. Высокий симпатичный мужчина и женщина-тень. Тоже высокая, но без всех этих фотомодельных выдающихся деталей. Скорее тощая. С большими глазами и такими же большими мешками под ними. С русыми волосами, скрученными в строгую гульку. С родословной, как породистая кошка. С гербом. И настолько уставшая за долгий день, что даже слушать собеседника было больно. Старуха в двадцать девять.
