Давным-давно, много столетий назад, жил-был мавританский султан по имени Абен Абус, повелитель Гранады. Это был завоеватель в отставке, то есть, говоря по-иному, тот, кто когда-то, в дни своей молодости, проводил жизнь в беспрерывных набегах и грабежах, а теперь, состарившись и одряхлев, «жаждал покоя» и мечтал лишь о том, чтобы жить в ладу со всем миром, почивать на лаврах и безмятежно править владениями, некогда отнятыми им у соседей.
Случилось, однако, что этому в высшей степени благоразумному и миролюбивому старцу монарху пришлось столкнуться с молодыми соперниками юными принцами, исполненными его былой страсти к славе и битвам и склонными потребовать от него уплаты по счетам, завещанным их отцами. К тому же некоторые отдаленные области его государства, которыми он в дни своей мощи управлял надменно и гордо, ныне, когда он «жаждал покоя», обнаруживали готовность восстать, и существовала опасность, что они двинутся на столицу. Таким образом, враги грозили ему отовсюду, а так как Гранада окружена дикими и крутыми горами, скрывающими приближение неприятеля, бедный Абен Абус, не зная, с какой стороны ожидать нападения, пребывал в состоянии вечной тревоги и настороженности.
Понапрасну выстроил он в горах великое множество сторожевых башен, понапрасну расположил на перевалах дозоры с приказом в случае приближения неприятеля жечь по ночам костры, а днем курить дымом. Юркие, увертливые враги, несмотря на его бесчисленные меры предосторожности, пробирались через какое-нибудь неведомое ущелье, под самым его носом разоряли принадлежавшие ему земли, после чего уходили с пленными и добычею в горы. Бывал ли когда-нибудь миролюбивый и удалившийся в отставку завоеватель в более неприятном, более тягостном положении?
Как раз в то самое время, когда эти тревоги и неприятности особенно одолевали Абен Абуса, ко двору его прибыл старый-престарый арабский врач. Его седая борода ниспадала до пояса, и вообще вся его внешность свидетельствовала о крайне преклонном возрасте; впрочем, он проделал путь из Египта пешком, не пользуясь никакой иной помощью, кроме помощи посоха, исчерченного иероглифами. Молва предшествовала ему. Звали его Ибрагим ибн Абу Аюб; говорили, что он родился еще во времена Магомета и что отец его последний сподвижник пророка. Следуя за победоносным войском Амру