Двадцать четвёртого августа тысяча девятьсот четырнадцатого года по старому Российскому летоисчислению я прибыла в Москву из Лондона по заданию бюро секретной службы. Наш агент, присланный сюда год назад, уже месяц не выходил на связь, и мне следовало отыскать его самого или хотя бы определить причину столь внезапного исчезновения.
Мысли о раскрытии конспирации службами Российской Империи я даже не допускала – Эдвард Крейг был опытным агентом, и просто не мог допустить ошибки в порученном ему задании. С ним даже мне было бы легко справиться, но год назад я не достаточно хорошо, по мнению начальства, владела русским языком. Поэтому отправили Эдварда, а я теперь должна была выяснить, что с ним случилось.
У меня была заготовлена весьма правдоподобная история: мой брат Иван Петрович Железнов из Екатеринбурга приехал в Москву в июле прошлого года чтобы изучать изобразительное искусство. Он писал мне каждую неделю, но вдруг письма перестали приходить, и я забеспокоилась. Поэтому приехала по его московскому адресу в надежде, что кто-то скажет мне, что с ним сталось.
Шестиэтажный доходный дом, где Крейг снимал комнату на чердаке, я нашла довольно быстро. Он располагался близко к самому центру города возле живописного сквера, обрамляющего квадратной формы небольшой пруд.
– Простите, – обратилась я к сторожу, протягивая конверт с адресом. – Мой брат снимал тут жильё, Иван Петрович Железнов. Может, вы его знаете? Месяц назад он перестал писать мне, может быть, он переехал?
Сторож – опрятного вида высокий старик лет шестидесяти – изучающим взором окинул меня сначала сверху вниз, затем снизу вверх. После чего размеренно произнёс:
– Я здесь работаю месяц. Предыдущий сторож, Фёдор Лыкин, говорят, хорошо знал вашего брата. Вам лучше поговорить с новым жильцом, Николаем Борисовичем. Он сейчас в отъезде, но должен вернуться завтра утром, около десяти часов – в девять прибывает поездом на Николаевский, ездил в Петербург.
Речь старика была хорошо выстроенной, без провинциального говора, с несколько протяжным звуком «а» – судя по всему, родился и вырос он в Москве.
– Спасибо, я приду. – Я убрала конверт в сумочку и спросила: – Позвольте полюбопытствовать, а что случилось с Фёдором Лыкиным, почему нельзя поговорить с ним?