01 ноября 1920 года, Ангора, Турция
Рука потянулась в карман за сигаретой. Мустафа Кемаль двигался от одной группы людей к другой, иногда выслушивая, иногда перебрасываясь несколькими фразами. Кивок, означающий то ли приветствие, то ли согласие. Крепкие рукопожатия, говорящие сами за себя. Рады. Уважают. Устали. Надеются на перемены к лучшему. «А лучшее ведь будет, да?» – так и читается в глазах. Мустафа Кемаль вздохнул и посмотрел на сигарету в руке. Он уже привычно поднес её ко рту. Нет, нельзя. Не сейчас. В комнате стояла вонь немытых мужских тел, запах копоти от керосиновых ламп въедался в легкие. Вокруг то и дело раздавались лёгкие покашливания. Последние несколько месяцев приходилось разбавлять керосин для ламп в целях экономии. Одна сигарета. Никто и не заметит. Никто не возразит. Они на войне. И война вокруг них. Но нет, он не мог. «Неуважение, это будет неуважение», – напомнил внутренний голос.
– «Начнем уже!» – провозгласили.
Мустафа Кемаль убрал сигарету в карман, выпрямился и обратился к тем, кого называют теперь Великим национальным собранием Турции:
– Уважаемое собрание! Хищные птицы уже слетелись, чтобы растерзать то, что они сочли трупом. Но нет! Османская империя ещё жива! И жив ещё народ Турции, чтобы не позволить этого!
– Слава Аллаху, жив!
– Да сохранит Аллах нас от этих неверных!
– Говори, говори, Гази*1 Мустафа Кемаль.
– Никогда народ Турции не склонял головы перед христианами! И не склонит!
– Умрём, но флаг наш будет развеваться над этими землями!
Мустафа Кемаль подождал, пока самые горячие выскажутся. Да, он мог прибегнуть к своему авторитету и пресечь любые высказывания во время своей речи. Но разве не он сам выступал всю свою сознательную жизнь за право свободы для каждого турка? Разве не он, Мустафа, прозванный Кемалем за сообразительность, бросил учебу из-за запретов говорить свободно то, что думаешь? Разве не он одиннадцать лет назад помог организовать и провести революцию, положившую конец правлению жестокого диктатора Абдул-Хамида II? Он, Мустафа Кемаль. Пусть говорят те, для кого эта земля – родная. Пусть говорят те, кто питает эту землю кровью ради независимости Турции. А он подождёт. Война приучила выжидать.
