«Так сложно выразить свои чувства, когда ты пуст. Когда в пространстве твоей грудной клетки не умещается ничего, что можешь назвать печалью, радостью, эйфорией, восторгом, унынием, безысходностью. Не чувствуешь боли, хотя, ходишь, улыбаешься… жалкая пародия человека. Ты не можешь быть счастливым, не можешь ощущать трепет от улыбки, не можешь чувствовать главного – себя. Создание, с каменной душой. У тебя и души то нет. Потерял её и не найдешь, чтобы поместить в свое сплетение ребер. Ей там уже нет места. В тебе нет ничего, кроме холода. В голове только страх и сожаление, которое рвет тебя ночью, не давая уснуть. Нет сил плакать. Ты истратил себя. Хочешь сказать, но не можешь, пытаешься понять, но не получается, пытаешься изложить все на листе бумаги, но чернила высыхают на кончике пера. Ты пытаешься выразить чувства, которых нет, потому что они были изгнаны тобой.
Потому что ты пустой и одинокий.
Потому что ты давно уже мертв.»
Леви снова сидит за столом, ведет монолог с собой. Руки трясутся, пальцы нервно подергиваются, словно призрак пытается выдернуть фаланги. Вены в висках пульсируют, он поневоле читает на азбуке морзе: «умри». Таблетки больше не помогают. Превращает ладонь в пистолет, аккуратно касается собственного подбородка.
«Интересно, пока я смотрю в окно, сколько людей погибло от старости?»
Искусно изображает выстрел, виртуозно запрокидывает голову назад. Мужчина встает, роняет табуретку, ругается на неё, продолжает путь. Проходя по комнате, веревка на люстре бьет его по щеке, снова спотыкается об мебель, кричит: «Не сегодня!» Он подошел к зеркалу, провел подушечкой пальцев по линии разбитого осколка. Отражение смеялось надо ним, показывая указательным пальцем на свежие шрамы, ниже локтя. Леви нахмурился, отвернулся. Как это грубо. На противоположной стене висел дартс, а на нем его фото, к сожалению, закиданное дротиками и осколками разбитой бутылки из-под вина. Он начал вспоминать его лучезарную улыбку, ради которой приходилось вставать по утрам. До боли знакомые бирюзовые глаза, они напоминали изумрудный браслет, который носила бабушка. А его заразительный смех? От него у Леви поднималось давление, ведь, он никогда не ощущал себя радостным. Пока не познакомился с ним. Мужчина дотрагивается до губ юноши на фотографии, но осколок врезается в ладонь. Тихо капает кровь на старый паркет. Боль душевная сильнее физической, но он все равно пытается изобразить недовольную гримасу. Смотрит на свежую подвижную кровь, появляется мысль – облизнуть.
