Лето снова не удивило Тулу. Оно совершенно банально наступило даже в девяносто третьем году. Такое же, как всегда. Точнее, это Тула наступила в него, радостно прыгнув в радужную бензиновую лужу. Настало время непристойных, далеко не пушкинских загаражных дуэлей. Сегодня никто не планировал умирать.
Умереть – слишком просто. А вот опозориться и жить дальше – тут надо волю иметь.
В зарослях крапивы пахло бензином, мусором и общественным туалетом. Спрятавшись между ребристыми гаражами от глаз прохожих и окон дома напротив, Вовка сосредоточенно орудовал линейкой, чтобы разрешить всем известный мальчишеский спор. В свои четырнадцать он понимал: иногда во дворе линейка нужнее, чем в школе. Даже если сломана. Отметка в тридцать сантиметров едва ли понадобится.
– Че вообще за дебильная тема, у кого больше, тот и круче? – Сдувая с глаз косую челку, худощавый Санька настороженно выглядывал из-за угла гаража. Меньше всего он хотел, чтобы его с другом поймали именно сейчас: на фоне голубых с пятнами ржавчины гаражей бирюзовая в белую клетку рубашка была так себе камуфляжем.
– Закон джунглей, – буркнул Вовка. – Или зассал?
После такого комментария Саня даже отвлекся от поста и попытался заглянуть через Вовкино плечо. Куртка цвета желтой дорожной разметки провисала на два размера и закрывала обзор. Зато Вовка не мог скрыть ухмылку на лице, похожем на веснушчатую картофелину. Он явно хитрил.
– Да не зассал. Сколько?
– Ну, вот! – Вовка застегнул ширинку и с гордым видом ткнул пальцем возле отметки с цифрой «двадцать».
– Ты гонишь! – заржал Санька. – Че, я, думаешь, не видел, когда мы вместе купались? – Он выдернул линейку и, указав на ней что-то не длиннее корнишона, помахал перед носом хвастуна. – Во!..
Вовка разрывался между обидой и желанием врезать Саньке. Неожиданно он рванул с места, как ужаленный, убегая то ли от злости, то ли от темы разговора.
– Кто последний – тот вонючий потник! – крикнул он.
Друзья неслись по двору мимо старой голубятни, в которой давно не было птиц, до дома. Дальше – в подъезд, по лестнице, задыхаясь – на самый верх, на девятый и выше. Через скрипучую дверь технического этажа – на свет. На крыше они наконец остановились в попытке набрать воздуха.
