«Аркалык батыр»
Жумат Шанин
Историческая трагедия в 2-х частях
1 часть
Персонажи:
Аркалык батыр – полный, высокорослый, черноусый, светлокожий, плечи косая сажень. Лет 25
Каракоз – жена Аркалык батыра, Лет 21
Старший брат Аркалыка – простой человек, лет 35
Его жена – смуглая, проворная, лет 30
Ажихан – длинноусый, длиннобородый, с большим носом, мрачный брюнет. Лет 45
Жена Ажихана – очень большая, толстая брюнетка
Карашешен – главный визирь Ажихана, чёрный как головешка, черноусый и толстопузый. Лет 30
Жубай батыр – брюнет, полный джигит. Лет 18
Кияк батыр – светлый с веснушками, светлоусый. Лет 26
Туяк батыр – чернявый, с бородой пучком, высокий ростом. Лет 30
Кокен би – плосколицый, усы и борода светлые. Лет 40
Бейсен би – брюнет, высокий, борода с сединой. Лет 50
Ултарак – (из простых) борода с сединой, широколицый. Лет 50
Сарсек – (тоже из простых) белобородый старик. Лет 65
Шулгаубай – (он тоже из простых) 35 лет
Жаманбай – отталкивающей внешности, белобородый старик. Лет 65
Сагынбай – простой конопатый парень. 25 лет
Ван -жун – батыр-военачальник дурбетов, широколицый с хохолком на голове. Лет 30
Егил – (он тоже). Лет 31
Бикеш – Дочь хана дурбетов. 18 лет
Жаксылык – Друг Аркалык батыра. Лет 40
Первый акт
Ставка хана с большой белой юртой, которая вся украшена коврами. Кругом застелено разноцветными узорчатыми кошмами. Справа высотой по пояс – ханская ложа. На самом высоком месте – ханский трон; над ложем висят кинжал и сабля, лук и колчан; между ложем и троном стоит посеребренный столб, на котором увешены бытовые инструменты.
Первое действие
На постели лежит, глядя перед собой, мрачный Ажихан. На голове его ханский «кокi» бөрiк1, размером побольше тюбетейки и поменьше, чем обычный бөрiк, увенчанный круглым каменным шариком. На правом виске нацеплено фазанье перо, которое свисает назад. На нем парчовый халат, просторный шелковые штаны. Рядом сидит бәйбіше2 с головой покрытой кундiком3. Он одет в стиле древних казахских ханов-чингизидов. Ниже трона сидит коленопреклоненный Карашешен.
Ажи (подняв голову): Я охвачен горем. Если бы умер даже мой единственный сын Сейлхан, мне было бы легче. Со времен деда моего Когебай хана, когда я сам стал ханом, возглавив двенадцать родов Абак кереев, восседая на коне, с тех пор я впервые ощутил такое горе, утратил здоровый облик из-за ущерба, которое претерпел от дурбетов. (Немного погодя). Теперь же кто доживет, а кто нет, пока калмаки на больших сборах казахов поставят на скачках скакунов, подобных Сарыкозу и возьмут первые призы и прославятся … (Посмотрев на Карашешена зычным голосом): скажи тем, кто снаружи, чтобы никто без позволения не смел войти сюда!
