Он слышал лишь оглушительный звон в ушах, который вскоре превратился в нудное гудение, постепенно сошедшее на нет. И ничего не видел, кроме редких сполохов искр во мраке. Потом и они исчезли, оставив лишь тьму и тишину. Ни единого запаха и нет вкуса. И совершенно не чувствовалось тела. Сознание, устав биться в панике, неспешно, но неотвратимо пришло к покою.
И тогда всё изменилось.
Внезапно он ощутил вибрацию всей кожей, от макушки до пят. Источником этого, как он вдруг с удивлением понял, оказался голос маленькой мёртвой девочки. Теперь звук он воспринимал осязанием. И это не пугало, а скорее удивляло. Будто где-то в подсознании, в глубинах реликтовой памяти спинного мозга он понимал, что на самом деле так и должно было быть изначально. Вот только досадные помехи мешали ранее осознать это и принять, как норму. Вернее, просто вспомнить свой первый миг, когда ещё не было ничего, ни света, ни запаха, ни вкуса, только вибрация, которая исходила откуда-то сверху и являлась единственным, из чего состоял тогда весь его маленький мир.
Возвращение к началу.
– Не бойся! – задорно сказала она, и кожа его мелко приятно задрожала. – Иди сюда! Дай руку!
Прикосновение.
Теперь он увидел бесконечные разноцветные неоновые полосы, прихотливо сплетающиеся в спирали и узлы. Так он чувствовал тактильный спектр. Глазами или чем-то, их заменившим. Но по ощущениям точно знал, что маленькая мёртвая девочка протянула свою ладошку и ухватила его запястье, приглашая за собой и стараясь помочь.
А в то, чем теперь являлись его уши, вдруг ударил вкус молодой травы под стопами, свежего, как мятный леденец, ветра и приятное амбре с молочными нотками от самой его спутницы.
Все органы восприятия легко и естественно поменялись местами. Но теперь это казалось единственно верным и правильным порядком. Именно так он и представлял себе этот новый невероятный и диковинный мир. Который непостижим до самой крайней черты, такой призрачной и такой непроглядной. Хотя она отделяет его от привычного мира настолько иллюзорно, что отныне видится тоньше волоса.
И в то же время этот новый мир оказался теперь таким знакомым, таким неуловимо забытым на долгие годы, составившие целую жизнь. Жизнь длинную, взбалмошную, суетную, но необходимую, как шаг в верном направлении. Без этого шага не может быть дороги. А теперь шаг сделан, и дорога развернулась под ногами, бесконечная, манящая, великолепная…