Добро не оставляйте на потом

Гора походила на шатер, за входом в который, в уходящих глубоко под землю холодных темных пещерах, таились самые богатые во всей Южной Азии залежи сапфиров, пиритов и рубинов.

Снаружи шахты солнце обжигало красную землю, испещренную следами самых разных размеров. Испарения, исходившие от гвоздичных деревьев и глинистой почвы, висели такой густой дымкой, что невозможно было разглядеть дорогу. Торговцы драгоценными камнями собрались неподалеку, в деревне Карур, в ожидании добычи, как вдруг что-то заставило их обратить взгляды к горе. Они услышали рев слона, пугающий звук, полный тоски, похожий на низкий голос трубы во мраке. Когда массивная голова животного появилась у входа в шахту, рев усилился и эхом разнесся по холмам.

Глаза старой слонихи были затянуты белой пленкой. По всему телу виднелись бордовые полосы запекшейся крови – следы от ударов цепей. Передние и задние ноги были связаны толстыми пеньковыми веревками с железными скобами, которые впивались в мягкую серую шкуру. Слониха тащила за собой огромный поддон, доверху заваленный горной породой, в которой было изрядно необработанных рубинов.

Махаут[1] был худощавым, цвета корицы. Он распластался на спине слонихи, железные удила, прикрепленные к цепям, врезались в рот животного. Слониха потрясла головой, пытаясь ослабить удила. Но погонщик лишь натянул их сильнее.

Слониха остановилась. Голова ее уже была за пределами шахты, но туловище все еще оставалось внутри.

– Jao![2] – закричал махаут, застряв между деревянными подпорками у входа. Слониха не двинулась с места. Махаут пригнулся и хлестнул ее провисшей цепью. – Jao!