1. Как получилось, что очереди – это когда запрещают повышать цены ради заботы о нижних слоях населения – у наших реформаторов стали отождествляться с голодом и нищетой? Ведь витринное изобилие при свободных ценах на продовольствие – это когда те, у кого каждый рубль на счету, питается вместе с детьми одной только перловой кашей, получая проблему растить малышей без лакомства (и без дистрофии). Тут все наоборот, это Европа подала величественный пример в 1914 году в связи с бедствиями Первой мировой. Веками на голодных никто не обращал внимание, и вот такая забота появилась. И в двадцатом веке по крайней мере европейские страны все в кризисной ситуации прибегали к нормированному распределению. Наши же творцы перестройки вернули нас во времена дремучие.
Причем до тех перестроечных преобразований в дефицит превратились сначала икра и крабы, потом колбаса. И все это только из-за чрезмерного роста зарплаты, так что все это продавалось там же, но только с обратного крыльца при благополучном росте производства колбасы. Потом та же участь стала подбираться к маслу и сыру, а к девяностому году прилавки просто начисто опустели. Все это всего лишь перекосы в распределении, исправляемые росчерком пера министра. Но на стадии Горби, ЕБН и прочей армии в 18 миллионов партдармоедов, как они стали себя именовать, нельзя было даже объяснить, что вывоз продовольствия – признак нищеты и отсталости. Превращение страны из аграрной в индустриальную из великого достижения превратилось в провал, и взялись возрождать вывоз зерна. Интересно, найдет ли Путин теперь название такому идиотизму?
Ну а на стадии приватизации гибнут предприятия, миллионы сидят без зарплаты и ходят, побираясь, ради простого куска хлеба.
2. Если вас интересуют голодные бедствия былых времен, то загляните в биографию Вернадского, который имел дело со знаменитым голодом 1891 года, когда трупы валялись на дорогах. Узнаете, что прямая голодная смерть – это ничтожная часть унесенных голодом. В большинстве случаев смерти от голода на глазах у всех вообще нет. Это в российских холодах урожайность почти втрое ниже, чем в Германии, Франции и Англии. Мы оставались единственной в Европе страной, где в голодный год иногда трупы валялись на улице. Когда‐то этим отличалась еще и Ирландия. У других же обычно, если случался низкий сбор и до нового урожая не хватало, то недоедание и обмороки приводили слабых здоровьем к смерти у себя дома, как в ленинградскую блокаду или в великую американскую депрессию, где тоже прямой голодной смерти или не было, или она была ничтожной. Помимо этого, разрастается преступность, растет число убийств и самоубийств, нищие с протянутой рукой бродят по всей стране, ночуют где попало и тоже гибнут. Убыль населения от голода происходит по причинам косвенным, а не прямым. В России, как известно из статистики, до нового урожая крестьянину не хватало, голод был постоянным и не замечался ни нашими крестьянами, ни тем более азиатскими. Можно было бы привести примеры из литературы, когда помещики вздувают по весне цены на хлеб до небес и вовсе не думают, что пользуются чужой бедой.
