Микроавтобус грохотал по извилистой дороге, его скрипящий двигатель с трудом справлялся с путешествием. Даша Каланчева сидела у окна, прижав лоб к холодному стеклу. Пейзаж за окном размывался, а ее светлые волосы, затянутые в пучок, ловили солнечный свет, подобно прядям золотого шелка.
Дашины глаза, спрятанные под не по-женски густыми, высоко поднятыми бровями, пристально всматривались в вид за окном: бесконечные леса сменялись редкими домиками; небо размазало по себе белесые облака; а время, казалось, текло как-то иначе – не так, как в остальном мире.
– Почти приехали, девочки! – Окликнул с водительского места тренер Павел Петрович. Его усатое лицо расплылось в улыбке, его привычный энтузиазм не угас под тяжестью усталости, повисшей в воздухе.
Кристина, Дашина подруга и, по совместительству, напарница по команде, наклонилась к ней с соседнего сиденья. Кристина тяжело выдохнула, пропустив пальцы через коротко подстриженные волосы:
– Боже, такое ощущение, что мы едем уже несколько дней. Мы уверены, что этот город вообще существует?
Даша усмехнулась и пожала плечами.
– Может, это мираж. Я бы не удивилась.
Кристина тихо хихикнула, но быстро вернулась к своему телефону. Сигнал исчез несколько часов назад, оставив их в изоляции.
Когда автобус поднялся на холм, город наконец открылся их взгляду. Город С. лежал у самого края большого озера, чьи воды были неподвижны и темны, как стекло, отражая небо. Дома были маленькие и старые, их серые фасады и крутые крыши придавали городу вид давней старины, как будто он существовал задолго до того, как кто-то удосужился его вспомнить. За городом лес сжимался, словно пасть безмолвного зверя.
– А вот и он, – заявил Павел Петрович, – наш дом на следующие две недели. Здесь мы будем тренироваться к чемпионату! Красота, не правда ли?
Даша наклонила голову, прищурившись, рассматривая окрестности. Что-то в этом месте казалось… неправильным. Деревья были слишком неподвижны, озеро слишком спокойное, словно весь город затаил дыхание, ожидая чего-то.
Автобус трясло по узкой дороге, которая вела сквозь улицы города. Дома были низкие, их окна – темные и неприветливые, и в почти каждом дверном проеме стояла фигура. Это были люди, на вид вполне обычные, но их лица… на всех них играла широкая, неестественная улыбку. Это была не улыбка приветствия или тепла, а что-то слишком совершенное, слишком точное – словно маска, натянутая на плоть.
