Не тронутые боями столетние леса наполнились туманом и росой в холодный предрассветный час. Солнце на цыпочках заглянуло в дырявую пожелтевшую листву и потревожило Маринин сон. Она поморщилась, открыла глаза, потянулась и села, откинув край большого спального мешка. Спальный мешок поменьше был уже пуст.
Марина зевнула и осмотрелась. Утро раскрасило синим закрытое платье с оторванными рукавами, всё в порезах, и красным – раны на лице и шее. Раны были свежими.
– Лиза? – чуть осипшим со сна голосом позвала она и поднялась на ноги, отряхиваясь. – Лизка, выходи.
– Ага! – боевой клич раздался из кустарника позади, и Марина резко обернулась, выставив руку вперёд и упёршись ногой в корень дерева, словно отражая нападение. Из зарослей, ничуть не таясь, выскочил перемазанный детёныш в комбинезоне и кроссовках на размер больше чем надо и торжествующе протянул насаженную на лезвие лягушку. – Я поймала!
Марина вздохнула, спрятала руку за спину и сказала строго:
– Лиза, а что я говорила про зверюшек?
Лиза резко спрятала лезвие в руку, отчего бедная лягушка шлёпнулась на землю, и сообщила:
– Я её отпустила. А ты что поймала? Что у тебя за спиной?
Марина улыбнулась, пожала плечами и соврала:
– Ничего. Так, разминаюсь.
Усилием воли она заставила ствол винтовки втянуться в предплечье. Словно лепестки диковинного цветка сомкнулись в человеческую кисть, коже вернулся розоватый оттенок, а места стыка стали тусклыми светлыми идеально ровными линиями.
– Видишь? – протянула она дрожащую ладонь.
Но Лиза уже не смотрела. Она карабкалась на ветку дерева – посмотреть, куда идти дальше. При этом она представляла себя моряком на мачте и кричала что-то про бом-брамсели. Лезла как нормальный ребёнок, цепляясь цепкими пальцами, отталкиваясь кроссовками, вверх, выше и выше.
– Ого, прямо по курсу озеро!
Это была не новость. На Карельском перешейке сложно спрятаться от озёр и дачных посёлков.
– Терпящих бедствие или пиратов не видно? – спросила Марина, упаковывая спальники.
– Никак нет. – Лиза ловко спрыгнула и подбежала к ней. Марина вытащила застиранный платок и попыталась сделать лицо сестры узнаваемым. Потом села с ней на корнях и вытащила из рюкзака пару сухпайков.
