– Ненавижу тебя! – вырвалось из уст девушки. – Ненавижу!
– Ты меня бесишь! – почти кричал парень, оскорбляя новоиспеченную сестренку. – Больше не суйся в мою комнату! Своей, что ли, мало?
– Индюк ты общипанный! – сдерживая очередной всплеск эмоций, выдала в ответ Матвеева и ушла в свою спальню, хлопнув дверью.
Оказавшись в гордом одиночестве и переполняемая злобой, она спустилась вниз по стеночке и обняла себя за плечи. Пусть снаружи Ксюша и казалась непоколебимой, постоянно показывала характер, но в душе была очень ранимой.
В начале января все формальности с удочерением наконец-то закончились, и Ксения обрела родителей. Честно говоря, шансов на это в ее семнадцать лет было немного – обычно брали малышей, и лучше сразу из роддома. Но Леонид Васильевич уже после первой встречи с Ксенией заявил, что именно о такой дочери всю жизнь и мечтал, и она тоже отказываться не стала. Такой шанс не каждому выпадал. Сам он приехать за ней, к сожалению, не смог, попросив водителя передать, что его вызвали на работу по очень срочным делам.
Ксения прекрасно знала, что у мужчины свой бизнес и компания, в которой работает и его жена – Елизавета Александровна, потому они часто бывают на конференциях, в командировках и различных поездках. За эти несколько месяцев она многое узнала о нем. Исключением не стало то, что у него есть сын – Максим. Ему восемнадцать и он учится в выпускном классе, умный и прилежный парень со своими тараканами в голове, спортсмен и просто хороший человек, с которым, со слов Леонида Васильевича, Ксения обязательно поладит, но как же он ошибался.
Переступив порог нового дома, даже особняка, девушка поняла, что успела продрогнуть и замерзнуть из-за сильной метели и жуткого холода за окном, потому первым делом чихнула, чем вызвала недовольный смешок молодого парня, что стоял недалеко, оперевшись на дверной косяк, едва ли оказавшись в прихожей. Вот и братец.
– Извините, – тихо бросила она, переводя осторожный взгляд на Елизавету Александровну, рассматривая ее.
Женщина выглядела так, словно только что явилась откуда-то из Ниццы – настолько ее летняя, южная внешность не вязалась с январским днем. Кроме того, все в ней буквально кричало о больших деньгах – и слишком гладкая, покрытая ровным загаром кожа, и неброский макияж, подчеркивающий большие глаза и белизну зубов, и прическа, с которой хоть на обложку глянцевого журнала сниматься.
