Моя свобода там,
Где рот не затыкают,
А свобода здесь, где я пою,
Моя свобода там,
Где жизнь не убивают,
А свобода здесь, где я стою.
Как свободным птицам
В гнёздах не сидится,
Так и нам свободно
Хочется дышать,
Видим свет в тоннеле,
А на самом деле
Там бушует пламя —
Некуда бежать.
Моя свобода там,
Где нет в глазах обмана,
А свобода здесь, где нет замков,
Моя свобода там,
Где не пусты карманы,
А свобода здесь, где много слов.
Как свободным птицам
В гнёздах не сидится,
Так и нам свободно
Хочется дышать,
Видим свет в тоннеле,
А на самом деле
Там бушует пламя —
Некуда бежать.
Моя свобода там,
Где не звучит тревога,
А свобода здесь, где дом и сад,
Моя свобода там,
Где чистая дорога,
А свобода здесь, где небеса.
Как свободным птицам
В гнёздах не сидится,
Так и нам свободно
Хочется дышать,
Видим свет в тоннеле,
А на самом деле
Там бушует пламя —
Некуда бежать.
Ну, кому, скажи, кому сейчас легко,
Жизнь катится, как будто снежный ком,
А забот всё больше нам день изо дня
И откуда столько сил, как у коня.
Ну, кому, скажи, кому сейчас легко,
На губах, глянь, не обсохло молоко,
А такие ходят, что ты, не дай бог,
Где зацепишь, так всем стадом валят с ног.
Ну, кому, скажи, кому сейчас легко,
Где пасутся – смех и топот каблуков,
Им ещё б возиться с куклами, да где ж —
Липнут к мужикам, почти что, без одежд.
Ну, кому, скажи, кому сейчас легко,
Всё, что есть, давно поставлено на кон,
Так сдавай, судьба, сдавай двадцать одно,
Либо в князи, либо камнем, да на дно.
Ну, скажи, скажи, кому сейчас легко,
И конец пути – не так уж далеко,
Пусть устал и ношу нелегко нести,
Только по нему всё хочется идти.
Опустилась ночь на землю на вольную
И усыпала звёздами высь,
Ты зажги свечу беспокойную
И за душу его помолись.
Столько лет минуло с той молодой весны,
Как его полюбила навек,
Каждой ночью о нём изводили сны,
Мысли только о нём в голове.
Подошёл к тебе и, глядя в глаза, сказал:
«Если хочешь, пойдём вдвоём»,
И от счастья упала к ногам слеза,
И забилось сердечко твоё.
А постель его была мягкой, шёлковой,
Он, лаская, тебя уложил,
А когда поутру пробил колокол
Стал он грубым, холодным, чужим.
Говорил тебе: «Прощай» он, смеясь в глаза,
«Отдалась и всё – теперь уходи»,
И от горя упала к ногам слеза,
