В этот раздел я включил тексты, написанные о том, что принято называть «большой литературой» (как принято шутить у литературных критиков – «боллитрой») в противовес литературе «жанровой». Границы этого понятия весьма туманны, понятно, что в первую очередь к ней принято относить общепризнанную классику, в особенности же ту, что входит в школьную программу по литературе, и которая воспринимается как нечто обязательное к чтению, чрезвычайно сложное и, как следствие, невыразимо скучное. Тут стоит заметить, что некоторые из произведений общепризнанной классики во времена написания считались вполне себе «жанровыми» и пользовались популярностью именно в таком качестве. Если же их читать во взрослом возрасте, то можно неожиданно обнаружить, что они куда глубже, мудрее и актуальнее, чем это казалось в школьные времена.
Заметки на полях книги Екклесиаста
1. Книга Екклесиаста – сложное художественное произведение, написанное поэтическим языком с большой долей условности. Здесь есть лирический герой – собственно Екклесиаст, есть анонимный рассказчик и есть автор; эти три фигуры по большей части совпадают или скорее накладываются друг на друга, но не всегда. Так, книга начинается с фразы «Слова Екклесиаста, сына Давидова, царя в Иерусалиме», посредством которой рассказчик подчёркнуто дистанцируется от лирического героя. Затем следует монолог от первого лица почти до самого конца книги, но чем дальше развивается текст, тем меньше в нём встречаются местоимения первого лица, а текст приобретает всё более отстранённый характер. Банальный подсчёт слов показывает, что во второй главе местоимение «я» встречается 15 раз, а в девятой главе 3 раза. В конце же рассказчик неожиданно отстраняется от лирического героя и начинает говорить о нём в третьем лице. Причём сам рассказчик остаётся полностью в тени, известно лишь, что в конце он обращается к слушателю «сын мой», что может означать и действительно сына, и ученика, и простого слушателя, то есть в книге невидимо присутствует ещё один персонаж, о котором мы не знаем вообще ничего.
