Август на редкость выдался знойным. Стояла невыносимая жара. Трава пожухла и уже не вызывала приятных ощущений, когда нога, случайно выскользнув из сандалии, касалась её, наоборот, при каждом шаге, издавая противный треск, рассыпалась в прах. Солнце палило с невероятной силой: задержись под пеклом на минуту и из глаз тут же сыпался песок. Казалось, даже время не вытерпело удушающего зноя и медленно тянулось, словно расплавленный сыр Камамбер. Секундная стрелка на часах лениво передвигалась по кругу, того и гляди вот-вот замрёт, а сами часы, расположившиеся на террасе над потрёпанным комодом, грозились растечься масляным блином Сальвадора Дали1, впрочем, как и Лизка.
Такой жары в конце лета она сроду не видела. Разморённая удушливыми объятиями августа Лизка раскачивалась в гамаке под яблонями в саду и, с грустью осознавая, что проживает последние дни летних каникул, грызла яблоко и глядела в планшет на очередную серию корейской романтической дорамы2. То и дело Лизка отрывала взгляд от планшета и затуманенным взором поглядывала по сторонам: то на часы, то на понурившие головки агератума в глиняных горшках.
«Что-то Макара не видно», – также медленно, как и ползущая стрелка на часах, подмечала Лизка и вновь возвращалась к интригам и любовным перипетиям, развернувшимся на экране планшета.
Спустя час, Лизка, расстроенная отсутствием «химии» между актёрами (как бы они не старались), выключила планшет. От долгого лежания у неё покалывало в плече. Негодуя на мириады невидимых иголок, впившихся в её тело, и ощущая себя кактусом, она отправилась на поиски Макара.
Макар был, единственным и лучшим другом Лизки, а ещё самым популярным парнем в школе. Высокий, стройный, подтянутый, с густой темно-русой шевелюрой, глаза голубые с оттенком льда, наполненные непоколебимой юношеской самоуверенностью – всё это цепляло девчонок. Они следовали за ним по пятам и, в стремлении однажды стать девушкой самого популярного парня, задаривали его улыбками и подарками. Однако с девчонками Макар оставался неприступной скалой, надменным и холодным. Только с Лизкой он был близок.
Макар и Лизка дружили с самого рождения. Даже ещё раньше – в животах своих мам. Мама Макара, Иришка, сдержанная на эмоции блондинка с небесно-голубыми глазами, и мама Лизки, Маришка, курчавая брюнетка балаболка, подружились в роддоме. Лежали в одной палате. Очень часто, Лизка и Макар, ощущая невидимую связь, приветствовали друг друга толчками и пинками в утробе матерей. Они и на свет появились друг за другом, сначала Макар, а через пару дней – Лизка. А после и вовсе выяснилось, что Лизкины родители после рождения дочери оказались новосёлами в многоэтажке для заводских
