Мирандор прибыл на территорию десятых руин в тот момент, когда проходило последнее испытание. Мерцающий шар каждых отдельно взятых руин показывал претендента, что вошел туда. Так и десятые показывали то, как Аксель получил силу огня, используя магическое существо в качестве проводника энергии.
Как бы не был талантлив Орион, ему не хватало опыта битв. Мирандор не мог понять, почему Рен, который был всего на пару лет старше мог так грамотно использовать свои силы. Его мощи было явно меньше, чем у Ориона, но он использовал ее в строго подходящий момент, в то время как нынешний наследник Огненного Крыла растрачивал силу впустую из-за гнева и натиска бесконечных атак.
– Он сражается как опытный боец… – задумчиво проговорил Мирандор.
Он видел в глазах юноши то, что мог увидеть только зрелый, закаленный в боях человек. Перед ним был точно не Рен.
Первый сын Азариона – трусливый мальчишка, что предпочитал мирное решение проблем, вместо подавления силой. Ему не повезло с кланом. Родись он у каких-нибудь Ледяных Виверн и все было бы иначе.
Пламенная Грива понял, что этот бой закончен, когда Орион использовал метаморфозу. И нет, не в пользу нынешнего наследника.
Далее он увидел еще больше. Рену передали родословную Императора Мира, а также знания о том, как собрать Волю Вселенной и использовать ее. И теперь перед Мирандором было сложное решение.
С одной стороны, вернуть Рена обратно, чтобы Азарион решил, что делать дальше, поскольку нынешнюю полезность парня сложно было переоценить. С другой, это была бы самая ужасная угроза клану. Помимо репутации Рен спокойно мог предать их, учитывая то, как Огненное крыло поступило с ним. Ну и последний, и, пожалуй, самый весомый довод был в том, что Мирандор не верил, что это тот самый Рен.
Слишком уж сильно он нынешний отличался от того парня, что он знал практически с пеленок.
Решение было принято. Пусть все эти знания умрут вместе с ним. Он принесет труп обратно в клан, тогда опытные псионики смогут выудить из воспоминаний парня нужную информацию. Ну а кровь Императора Мира вернется туда, где ей и положено быть. В землю.
Когда юноша получил то, что полагалось ему как победителю испытания, проход в пространство наследия задрожал. За ним не было видно ничего, кроме белого свечения.
