«Не говори: не проживу без него» –
Я сделаю так, что проживёшь.
Сменится время года, ветки деревьев, некогда дававшие тень,
высохнут, терпение иссякнет, та любовь,
что ты считал искренней,
покинет тебя, ты будешь в замешательстве.
Твой друг обернётся врагом, а враг вдруг станет другом –
вот таков этот странный мир.
Всё, что ты считал невозможным, осуществится…
«Не упаду» – скажешь и упадёшь,
«Не ошибусь» – и ошибёшься.
И самое странное в этом мире –
«Это конец» – скажешь,
и всё равно будешь жить…
Джалаладдин Руми
Самому любить лучше, чем быть любимым
Аристотель
Abusus optimi pessimus
Злоупотребление лучшим есть худшее злоупотребление
А. Шопенгауэр
Москва. 11:45. Сентябрь, 02, Понедельник
Серая площадь.
Незнакомка отстукивала стальными каблуками по тусклому асфальту, оглушая тихий будничный полдень. Она быстро шла, а кто-то сказал бы: бежала. Случайный наблюдатель, идущий навстречу, оценив скорость её передвижения, подумал: торопится. Но она всегда так ходила. Стремительно, нервно, дёргано. Как будто давно набрала обороты, а белые длинные ноги её, вторя спицам колёс проезжающих мимо авто, только превращали эту беспокойную энергию в движение. Прохожий, оглянувшись, сравнил её с порывом летящего мимо холодного ветра, мчащегося по каким-то своим срочным, одному ему известным делам. Вот он стиснул незнакомца, окутав ледяным туманом, вот заставил замереть на секунду, вздрогнуть, задержать дыхание, а мгновенье спустя расслабиться, согреться; поток, обогнув его, уже устремился прочь за своей хозяйкой, хлестнув по щёке прохладой волос.
Вынырнув из тени, мужчина пошёл дальше. К строениям из стекла и стали, гордо поднимающимся из бетонного плато маленькой площади, к которой он приближался неспешным шагом. Он шел размеренно, спокойно, как будто медленно плавя напирающее на него пространство. Оно таяло перед ним, тягучее, сливочно-жёлтое, осенне-пряное, открывая виду две зеркальные серые узкие башни, устремившиеся своими сводами в кобальтовое небо. Его офис располагался в Южной башне, на последнем из тридцати трёх этажей. Башни: Южная и Северная, будто сёстры, навсегда сцеплённые генами, соединялись между собой стеклянной галерей, скрывая в себе переход из одной в другую.
«Я ведь был когда-то другим, – вдруг подумал человек. – А теперь, запертый в своей башне, стал, как и она,лишь отражением себя». Он настоящий надежно скрылся за цинично обманчивой серебряной поталью. Незнакомец покидал сегодня Город на несколько дней. Он не думал, что будет скучать по этой Серой ветреной площади, по этим стеклянным близнецам-призракам, по своему отражению в них: застывшему, шлифованному, блестящему.
