Глава 1. Петрович и ночной гость
Это была обычная осенняя ночь. Такая, какая она должна быть в конце ноября, когда, казалось бы, пора уже наступить зиме, но выпадающий временами снег никак не ложится и всякий раз тает, не успев пролежать и дня. Влага конденсировалась туманом в низинах и проникала повсюду, куда только можно. И даже небо, казалось, было соткано из этой промозглой хмари.
Мокредь Петровичу не нравилась. От неё болели старые кости и появлялся насморк, поэтому дверь в сторожку была плотно закрыта, а пышущий жаром небольшой камин не оставлял сырости никаких шансов. В сторожке было чисто, накурено, а звук никогда не выключающегося телевизора давно слился с обстановкой, став не просто шумовым фоном, а частью самой атмосферы этого места. И если бы кто-то вдруг выключил этот ящик, то сразу что-то неуловимо изменилось бы.
Здесь было по-своему уютно. Настолько, насколько понятие «уют» может ассоциироваться с фразой «кладбищенская сторожка». Для подавляющего числа обывателей эти вещи вообще никак не соотносятся. И это понятно. На кладбище как-то меньше всего думается об уюте. И вряд ли у кого-то из вынужденных посетителей подобных мест возникло бы желание зайти в этот серый выцветший домик. А там было на что взглянуть.
Внутренняя обстановка никак не соответствовала тому, что снаружи. Внутри была большая, чистая комната избы-пятистенка и кухня. Последняя была ничем не примечательна, кроме всё той же чистоты. Ни сора, ни пыли, ни паутины по углам. Всё просто, но опрятно. Даже пол избы, собранный из широких и толстых, плотно подогнанных друг к другу досок, стеснялся скрипеть в такой обстановке. В комнате стояла старая кровать, которая всем своим видом намекала, что ей место в музее или в магазине антиквариата. Такой же старый, но крепкий круглый стол на резных ножках возвышался в центре комнаты. Два кресла, стоящие рядом, были под стать остальной мебели. Окна занавешивали тяжёлые, плотные занавески. А в углу, у кровати, притаился самый настоящий сундук.
На бревенчатых, ничем не обшитых стенах висели выцветшие фотографии. Многочисленные полки занимали книги. Всё в этой комнате выглядело так, как будто застыло во времени. Не в нашем, естественно, а где-то в девятнадцатом веке. Из общей картины выделялся только новый телевизор и скромная люстра на потолке с самыми обычными электрическими лампочками. Да ещё рамки фотографий были современные – из Икеи. Но всё остальное в комнате было старым и крепким, таким же, как и сам Петрович.
