Для каждого ад наступает по-своему. Вроде живешь, все хорошо. Хочешь семью, жену, детей. Хочешь дом, уютный, теплый. Любимую работу и светлое небо над головой. Хочешь купаться в лучах горячего и нежного солнца. Чувствовать аромат цветов и легкое дуновение освежающего ветра. Но вдруг в один миг все меняется. И сказочный мир, который ты так долго и старательно создавал вокруг себя, рушится. А за развалинами когда-то красивых стен проявляется реальность. И все кончено. Жизнь не дает второго шанса.
Черная комната. Белые обои, но черные страшные шторы убивают свет. Сестра бывшей жены очень любила превращать чужую жизнь в склеп, без спроса развешивая разное в их квартирах. Зябко. Холодно. На потолке качается люстра. Старая, еще от родителей. Кружится муха. Противно жужжит и норовит сесть на лицо лежащему на кровати человеку.
Он смотрел в потолок. Не хотелось шевелиться. Не хотелось думать. Не хотелось жить. В голове шумели крики скандалов. Бывшая махала руками и кидала какие-то предметы в его сторону. Память мучила и терзала. Всплывали страшные картины жизни. Еще молодой человек, стоящий у окна с письмом в руке. Он тогда только вернулся с поминок. Очень близкий человек умер. Вернулся в пустую квартиру. В квартиру, где только что была жена, семья, а теперь лишь грязное письмо. Подлое, мерзкое «я ухожу». И нет смысла доказывать, просить и прощать. Ничего не изменить. Нож в спину уже воткнули. И он уже мертв, хотя и не понимает этого.
За окном что-то шумело, пищало сигнализацией, смеялось детскими голосами. Это было так далеко, словно в другой жизни. А здесь большая черная муха кружилась перед глазами, и не было сил махнуть рукой, чтобы отогнать ее. Сильные руки не подчинялись, безжизненно упав возле неподвижного тела. Хотелось просто исчезнуть. Раствориться в небытии. Просто не чувствовать ничего. Ничего не видеть, не слышать, не думать, не мыслить. Не помнить.
Громко, словно раскат грома, запищал телефон. Веселая музыка казалась воем зверей из преисподней. Человек не отвечал. В памяти всплывали картины прошлой жизни. Ведь он любил. Вспомнилось, как они с бывшей, еще до свадьбы, ездили на озеро. Веселый смех, ее улыбка. Вспомнилось, как он сидел перед мангалом в складном кресле, а она подошла и нагнулась над жарившимся на углях мясом, показывая ему, тогда еще почти незнакомому мужику, свою задницу в стрингах. Неужели еще тогда, подумал он. Еще тогда, когда он ее толком не знал, она уже вила свою паутину. Уже тогда все было предрешено. Все было ложью, все было фальшью. Мерзкие улыбочки, лживая любовь. Вспомнился день свадьбы. Ее семейка – свиные рожи. Маленькие лживые глазки главного свина – тестя. Как же он был тогда глуп, что не замечал ничего.
