На берёзовой опу́шке лесны́е ма́мы хвали́лись друг пе́ред дру́гом свои́ми де́тками.
– Ах, како́й у меня́ сын! – сказа́ла ма́ма Олени́ха. – Нагляде́ться на него́ нельзя́. Копы́тца точёные, но́жки пря́менькие, ше́йка высо́конькая… Лёгонький, как ветеро́чек!
– М-м-м, сын, коне́чно, непло́х, – сказа́ла ма́ма Барсучи́ха. – Но куда́ ему́ до мои́х де́точек! Уж таки́е они́ наря́дненькие, таки́е разу́мненькие! Родили́сь в ма́рте, в апре́ле уже́ гла́зки откры́ли, а ны́нче – пове́рите ли? – да́же из норы́ выбега́ют…
– А ско́лько их у вас? – спроси́ла Олени́ха.
– Уж, коне́чно, не оди́н и не два. Це́лых три!
– Мо́жно вас поздра́вить, – сказа́ла ма́ма Ежи́ха. – Но всё-таки мои́х де́ток с ва́шими не сравни́ть. У меня́ их – пять душ! И вы зна́ете, у них уже́ шёрстка появи́лась… и да́же иго́лочки твёрденькими стано́вятся… Ну, не чу́до ли?
– Хрю! – сказа́ла ма́ма Кабани́ха. – Пять – э́то хор-рошо́. Ну, а что вы ска́жете, е́сли их – де́сять?
– А у кого́ их де́сять?! – порази́лась ма́ма Ежи́ха.
– Хрю-хрю… У меня́! Ро́вно деся́точек, и все как оди́н… хрю!.. мохна́тенькие… хрю!.. полоса́тенькие… хрю!.. подви́згивают э́так то́ненько, как пти́чки… Где ещё тако́е семе́йство найдёшь?
Не успе́ли ма́мы согласи́ться, как вдруг с по́ля разда́лся го́лос:
– У меня́ семе́йство полу́чше!
И на опу́шке появи́лась ма́ма Хомячи́ха.
– Ну́-ка, – сказа́ла она́, – попро́буйте догада́ться, ско́лько у меня́ де́ток!
– То́же де́сять! – хрю́кнула ма́ма Кабани́ха.
– Двена́дцать? – спроси́ла ма́ма Барсучи́ха.
– Пятна́дцать? – шепну́ла ма́ма Ежи́ха и сама́ испуга́лась, назва́в тако́е большо́е число́.
– Как бы не так! – сказа́ла ма́ма Хомячи́ха. – Подыма́йте вы́ше! У меня́ де́ток – восемна́дцать душ, во ско́лько! И чего́ там болта́ть про шёрстку, про гла́зки, – э́то всё пустяки́. Мои́ де́тки уже́ рабо́тать на́чали. Да́ром что малы́, а уже́ ка́ждый себе́ но́рку копа́ет, жильё гото́вит. Представля́ете?
– Да, ва́ше семе́йство – са́мое замеча́тельное! – призна́ли все ма́мы. – Вы поду́майте: восемна́дцать де́ток-рабо́тничков!
До́лго бы ещё удивля́лись ма́мы, е́сли бы на опу́шке не появи́лась Зайчи́ха.
Хвали́ться она́ не ста́ла, шла тишко́м-молчко́м.