…-Это уже третье заявление за эту неделю. Саша, может уже хватит кидаться на людей по любому поводу? Когда-нибудь может же и не повезти, загремишь в СИЗО, и что ты потом матери скажешь?
Дядя Сыздык, с легкой руки его местных друзей названный Серым, уже не первый раз проводит уроки про порядочность и нравственность для "нелегкого ребенка" которому просто необходима его "жизненная мудрость". Язвлю, конечно, такого доброго души человека еще поискать надо, но и слушать одни и те же слова типа "как потом в глаза людей смотреть будешь?" тоже изрядно надоедает. В первое время я действительно стыдился его замечаний и пытался так быстро не вспыхивать, и это даже поначалу получалось успешно, но чувствовал я себя при этом откровенно хреново. Не могу терпеть грубость в свой адрес, и все тут. Как бы хорошо не понимал то, что так мне в жизни придется не сладко, сдержать себя получается слабо. Вот и работая кассиром в магазине дяди, который, в общем, то и не являлся мне родственником, а был старым другом отца, я часто буянил из за посетителей возомнивших что – " нормальное человеческое отношение – это для слабых".
– Ты меня слушаешь вообще, нет? – упс, что то в мысли свои погрузился.
– Конечно слушаю, я обязательно исправлюсь! – не моргнув и глазом соврал я.
–… – сузив глаза для обозначения мысли "Смотри мне тут!" дядя Серый, тем не менее, ничего не сказал. Внезапно, будто вспомнив или решив что то важное для себя, он аккуратно начал:
–Слушай Саш…– пытаясь подобрать слова помягче, он начал запинаться. Я прекрасно понимал к чему клонит старый друг отца.
Моя несдержанность в последнее время стало часто выходить ему боком в финансовом плане, и мое увольнение стало вопросом времени. Я даже удивлен тому, что он протерпел эти два месяца моей работы. Дядя ни разу не сорвался на мне, хотя творил я иногда такое, что вспомнив становится дурно. Понимая всю серьезность ситуации, я всем видом пытался показать то, что внимательно его слушаю.
– Из-за твоих выходок наш магазин начал нести довольно сильные убытки, и мне кажется, исправить тебя вряд ли получится. Моя лавка кормит не только меня, но и семью. Поэтому боюсь я не могу оставить тебя работать. – слова дались ему явно трудно. Видно, пытался отсрочить это решение или вовсе не делать.
– Я прекрасно понимаю вас, дядя. Прошу прощения за все неудобства, что я причинил.
