Время Уязвимости

Блуждающая станция, напоминающая древний ледокол, дрейфовала с запада на восток, постепенно скрываясь за линией горизонта. Она неторопливо плыла в холодном степном небе. Путь её следования – край цивилизованного мира.

Два человека в измазанных глиной лохмотьях, стоя по пояс в траве, следили жестоким чёрными глазами за станцией. Когда она окончательно ушла за горизонт, погрузившись в закатное солнце, двое опустились в траву. Грязными пальцами они взялись рыть почву, набирая чуть влажной земли цвета охры. Наполнив ладони, они начали жадно толкать высыпающуюся из рук землю в рот. Губы изрезаны трещинами, а кожа жёлтая, болезненная. Не дожевав, они со злобой выплюнули землю, вышвырнули её остатки из ладоней далеко прочь.

–Мёртвая почва! – кашляя и ударяя себе по груди сказал один.

–Отравленные земли… Здесь беглец и хочет спрятаться, – отозвался второй, яростно отряхивая руки. – Среди машин, блуждающих по воздуху. Среди людей, пытающихся спасти свои души, но не знающих, что все они уже прокляты.

–Он всегда будет тем, кто он есть. Предателем с помутившимся рассудком. Здесь много таких как он.

–Но нужно отыскать именно его. Изголодавшаяся почва жаждет крови. Крови беглеца Оахаке.

Беглец Оахаке давно не видел рассвета. Рассветы теряют силу в низком осеннем небе. Ускользающий силуэт солнца меж облаков. Порой, это успокаивает, дождь и туман не могут упрекнуть беглеца ни в чём. Но, иногда, он с тоской вспоминает, какими горячими, бывают ладони в июльский полдень, когда закрываешь ими глаза.

Скальни, посредник и контрабандист, уже целую неделю держал Оахаке в ожидании. Каждый вечер они договаривались о встрече, и все семь дней Скальни не являлся. За это время беглец успел сделаться завсегдатаем дешёвого ресторана «Кинетик» при отеле на станции. «Глориоль – 7» курсировала по землям на окраине Циклизации и не отличалась высоким уровнем сервиса. Но тем не менее, пребывание на ней стоило неплохих денег. По большой части из-за ужинов в «Кинетике», где по просьбе Скальни беглец каждый день заказывал столик. Это раздражало. Хотя, конечно, давила неопределённость. Оахаке не знал, сколько запросит посредник за свою работу и как много ещё потом придётся отдать принцу. И, собственно, сам Скальни, этот источник бессильной злобы. Оахаке никак не мог смириться с тем, что он единственный человек в секторе, способный устроить аудиенцию у принца.