Дочь фортуны

Каждый человек рождается с каким-нибудь талантом, и Элиза Соммерс рано осознала, что у нее их целых два: хорошее обоняние и хорошая память. Первый талант помогал ей зарабатывать на жизнь, а второй – запоминать эту жизнь, если не с точностью до мелочей, то по крайней мере с поэтической туманностью астролога. То, что забывается, словно и не существовало, но у Элизы было много воспоминаний, и реальных и мнимых, так что она как будто проживала две жизни. Элиза любила повторять своему верному другу, мудрому Тао Цяню, что память ее похожа на трюм корабля, в котором они познакомились: она объемна и темна, забита ящиками, бочками и тюками, где накапливаются события всей ее жизни. Наяву Элизе было непросто отыскать что-то в этом великом беспорядке, но она всегда могла разобраться с этим во сне, как научила ее няня Фресия в сладкие ночи ее детства, когда контуры реальности были лишь тонкими линиями, прочерченными бледной тушью. Элиза вступала в обитель снов по хоженой-перехоженой дорожке и возвращалась с большими предосторожностями, чтобы яркий свет реальности не поломал нежные видения. Элиза доверяла этому источнику, как иные верят в числа; она настолько отточила искусство вспоминания, что могла увидеть лицо мисс Розы, склонившейся над коробкой из-под марсельского мыла, которая была ее первой колыбелькой.

– Элиза, ты не можешь этого помнить. Новорожденные – они как котята, у них нет ни чувств, ни памяти, – возражала мисс Роза в тех редких случаях, когда они поднимали эту тему.

И все-таки эта склонившаяся над ней женщина в платье цвета топаза и с трепещущими на ветру прядями волос запечатлелась в памяти Элизы, и никакого иного объяснения для этого образа она допустить не могла.

– В тебе, как и в нас, течет английская кровь, – сообщила мисс Роза, когда девочка достигла сознательного возраста. – Только члену британской общины могло прийти в голову положить тебя в корзинку у дверей Британской компании по импорту и экспорту. Этот человек наверняка знал о добром сердце моего братца Джереми и не сомневался, что он тебя заберет. В те времена мне очень хотелось завести ребеночка, и сам Господь вложил тебя в мои руки, дабы ты воспитывалась на прочной основе протестантской веры и английского языка.