Повозка, запряжённая старой кобылой, медленно тащилась по разбитой дороге. Накрапывал мелкий осенний дождь, наводящий на окружающий мир ещё большую тоску, хотя и без дождя пейзаж был безрадостный: серо-жёлтая каменистая местность, поросшая местами жидкой увядающей травой и чахлым измождённым фактом своего существования кустарником, с одной стороны дороги, а с другой – бескрайнее болото. Великая топь, как его называли с незапамятных времён, простиралась отсюда и до горизонта. Странные дела творились в этих местах… Жившие здесь люди давно их покинули, оставив после себя заброшенные, изредка встречающиеся поселения, о которых напоминали лишь позеленевшие от времени и местного воздуха печные трубы, да провалившиеся остатки фундаментов, которые иногда можно было разглядеть вдоль дороги, с правой её стороны. Однако чем дальше двигалась повозка, тем меньше становилось даже таких остатков жизнедеятельности.
В повозке сидели двое: седой старик довольно измождённого вида и девочка лет тринадцати-четырнадцати. На её левую руку было надето широкое металлическое кольцо, от которого шла цепь, пристёгнутая амбарным замком к металлической скобе, торчавшей из борта повозки. Девочка куталась в старый плащ и мелко дрожала. Её промокшие чёрные волосы спутались, а в больших тёмных глазах застыли страх и обречённость. Она старалась не смотреть на старика… впрочем того это нисколько не занимало. Он почти не правил лошадью, полагаясь на знания животного, и прибывал в некоем подобии транса, подставляя своё изборождённое морщинами лицо дождю и ветру. У него были длинные седые волосы, достававшие до плеч, и холодные серые глаза. Из одежды: светлая рубаха без ворота и стёганная чёрная безрукавка. Штаны тоже были чёрными, с нашитыми на колени кожаными накладками.
Как только начало смеркаться, рыжая лошадь, неторопливо бредущая хорошо знакомым ей путём, остановилась. Старик мгновенно пришёл в себя. Он окинул взглядом местность и быстро спрыгнул на землю.
Девочка не переставала удивляться его силе и ловкости. На всём протяжении их пути он проявлял недюжинные физические способности, никак не соответствующие его внешнему виду.
Старик распряг кобылу, задал ей овса, прикрепив на морду мешок, выкинул из повозки большую охапку дров и принялся деловито разжигать огонь. Все свои действия он совершал в полной тишине, ни разу не взглянув на девочку. Когда костёр разгорелся, он взял из повозки пять довольно длинных палок, с вырезанными на них странными символами, и сунул в огонь. Когда их верхняя часть разгорелась, на манер факела, он воткнул их вокруг импровизированного лагеря, включавшего в себя его самого, кобылу и повозку – получилось что-то похожее на неправильный пятиугольник. Закончив с организационными мероприятиями, он посмотрел на свою спутницу.
