Лидия Константиновна стояла в коридоре, прислонившись головой к стене. «А-а, а-а, о-о-ой», – монотонно стонала она и каталась затылком по обоям, от одного уха к другому. «А-а» и «о-о-ой» Лидия Константиновна произносила в чёткой, ведомой ей одной последовательности – будто читала мантры или шаманские заклинания. Она так закатывала глаза, что Тане казалось: обратно они уже не выкатятся.
Таня смотрела на бабушку Лиду, и сердце её сжималось. Она верила, что бабушка «самый больной человек на свете», и всё время удивлялась: как один человек может вынести столько страданий?
«Опоясывающий лишай нервной системы», – поставила Лидия Константиновна диагноз самой себе. И хотя никаких внешних признаков лишая у неё не было, сомневаться в её словах никто из домашних не посмел бы.
Регулярные сердечные приступы, скачки давления, хондроз, панкреатит, а теперь ещё и «лишай», который паразитировал на бабушкиной нервной системе. Таня знала, что нервы у бабушки Лиды были «расшатаны с малолетства», а «из-за нервов и сердце не хотело работать как надо».
Лидия Константиновна измеряла давление по несколько раз в день и всегда носила с собой тонометр и «дежурные таблетки». Когда она не могла расслышать своё сердцебиение, то просила внучку помочь. Таня частенько сидела со стетоскопом в ушах и сосредоточенно пыталась услышать «верхнее, систолическое». Оно было особенно важным для бабушки, потому что от него она потом «плясала по таблеткам».
И если Таня «выслушивала» меньше ста сорока – просто «невнимательно слушала».
Таблетки бабушка Лида хранила в большущей картонной коробке, в какие обычно складывают скарб при переездах. А у Лидии Константиновны она была плотно набита лекарствами – запас на несколько лет.
На картонных стенках с внешней стороны карандашом были написаны названия лекарств, их назначение и дозировка. Таня хорошо помнила самые важные: кристепин, адельфан, клофелин и особенно – феназепам. Его нельзя было «достать» просто так, без рецепта. И бабушке его никто не выписывал – таблетками снабжала любимая тётка Шура. Шура «прошла всю вой ну» и временами теряла рассудок, поэтому и имела пожизненный рецепт на феназепам.
