Бледный туман размывал бескрайнюю линию горизонта меж водной гладью и закатным небом. В болотной пелене отражалась одинокая лодка, еле движимая слабыми порывами осенних ветров.
Хозяин этого судёнышка любовался заходящим солнцем, и готов был уже совсем скоро отплыть в сторону берега с привычным для себя уловом – двумя вёдрами сверкающей розовато-голубой рыбы, название которой мог знать лишь обитатель здешнего края.
В густом тумане рыбак заприметил что-то, медленно плывущее в его сторону. Он разглядел вдалеке подобие деревянного плота, на котором распласталась чьё-то неподвижное тело. Схватив вёсла, хозяин лодки поплыл навстречу увиденному.
Подобравшись ближе, рыболов высмотрел мужчину: его белая рубаха с закатанными рукавами и тёмные тканевые штаны насквозь промокли. Он лежал на массивном деревянном обломке: по-видимому – от какого-то крупного судна. Рядом с телом валялись чёрные кожаные ножны, из которых выглядывала рукоять одноручного меча.
– Кто там у нас воды нахлебался? – пристально щурясь, прошипел рыбак себе под нос – Человек…
Он подплыл вплотную к обломку и забрался на него, чтобы проверить, жив ли мужчина. Сердце билось. Рыбак с заметным усилием перенёс тело в лодку, а когда увидел меч – с подозрением нахмурился, но забрал и его.
– Боец. Магии в нём с щучий хвост. – пробормотал он, глядя на человека и укладывая того на грубую дощатую поверхность. Меч пристроил поближе к себе.
Мужчина оказался молодым и крепко сложенным, на его светлое лицо налипали мокрые чёрные пряди. В сознание так и не пришёл.
Наступала ночь: рыболов зажёг масляные фонари, висевшие по обоим концам лодки, затем взял вёсла и принялся грести, продвигаясь вглубь болота, в сторону раскидистых ив и прочих угрюмых зарослей, что виднелись вдали.
На половине пути, когда солнце уже скрылось за горизонтом, человек вдруг очнулся: открыл тёмные карие глаза и стал медленно озираться по сторонам. Прямо перед собой он смог разглядеть ящера, покрытого голубоватой чешуей – одного из народа лацерус. На вытянутой голове незнакомца торчал костяной гребень, а глаза с вертикальными зрачками словно светились в ночи мягкой синевой. Облачённый в домотканную одежду, он мерно работал вёслами, взирая на своего попутчика.
– С пробуждением, человек. – произнёс лацерусианец с характерной для своего вида холодной хрипотцой и шипящими призвуками в голосе.
