Глава 1. Во славу чёрного вождя.
Сезон дождей закончился, закончилась и моя хандра, и «нетерпяк великих дел», которые неудержимо просились из меня наружу. Заканчивался 1887 год, а наступающий 1888 год в моих старых представлениях обещал счастье и удачу.
Что такое счастье, я не совсем сейчас понимал, наверное то, что я потерял, и возможно, навсегда, а вот удача – это такая женщина, которая нравится каждому мужчине, даже если она страшная.
Страшная удача – это вообще нечто, о ней можно говорить только шёпотом, перемежая слова благоговейным придыханием от экстаза. В общем, хочу удачи себе во всём, и чем больше её будет, тем лучше.
В поход мои сотни готовились вместе со мной. Основательно и неторопливо, без всякой лишней суеты. Когда я, конечно, смотрел за ними. Но дисциплина тем и хороша, что вбивается раз и навсегда. А если долго мучиться, что-нибудь получится.
И сейчас я с немым удовлетворением смотрел на почти ровные ряды своих пяти сотен, стоящих на моём полигоне в саванне. На данный момент мне было около 27 лет. Я повзрослел и заматерел.
Моё тело радовало меня тугими узлами мышц, но не радовало цветом кожи, мир не совершенен… увы. Я и так был благодарен судьбе, которая решила дать мне второй шанс, хоть и в чужое время и в чужом теле.
Люди, любящие позлословить, могли бы поглумиться над этим, особенно над тем, каким образом моя душа появилась здесь, и из какого места она вышла. Ответственно заявляю, что душа каждого человека находится в области груди, ниже сердца, но выше живота, где-то посередине тела.
Отделившись от тела, душа сгустком энергии устремляется в астрал, но не сразу, а немного погодя, наблюдая за происходящим сверху, чтобы увидеть и оценить взаимоотношения других людей.
Получив нравственный урок, душа устремляется уже в биополе Земли, растворяясь в нём либо полностью, либо частично, а дальше… дальше, увы, никто не знает, и не помнит, как это происходит. Реинкарнация, или что-либо ещё – "каждому своё".
Сейчас же я придирчиво проверял вооружение и снаряжение моих воинов. Большинство из них были молодыми, но были и те, кто находился в уже довольно приличном возрасте.
Пять сотен стояло напротив меня. Над каждой сотней развевался штандарт из куска кожи, насаженной на длинное копьё, с намалёванным тотемом сотни. Первая сотня была "крокодилы".
