Келлер проснулся мгновенно. В глазах еще таяли обрывки сна, а он уже сидел в постели, ладонь приятно холодила рукоять револьвера. В припадке, на разрыв груди, заходило сердце, хлынул ручьем пот. Взгляд Келлера заметался из угла в угол, задрожал палец на спусковом крючке, но стрелять было не в кого.
В комнате стояла предутренняя тишина. На камине зеленоватым светом подсвечивали радиевые часы. Между стрелок улыбалась рожица какого-то черта – Пана, Фавна или кого там еще могли намалевать на часах?..
Владимир Федорович смежил веки, медленно выдохнул. Что приснилось уже не помнил, осталось лишь острое ощущение опасности. Сон, просто плохой сон, сказал он себе… Впрочем, кого он хочет обмануть? Нет, не просто сон. Плохие сны к нему просто так не приходят.
За стеной глухо громыхнуло, лязгнуло, заскрежетало. Келлер натянуто усмехнулся. Арматурно-гвоздильный завод, кажется. Он скосил взгляд на Юлию Дмитриевну. Вдова купца первой гильдии мило улыбнулась сквозь сон и перевернулась на другой бок. Еще вчера вечером она истово обличала выстроившего этот завод купца Серебрякова. «Этот негодяй! – возмущалась она. – Городская дума ему не указ!.. Назло мне выстроил! Ни днем, ни ночью покоя нет, глаз не могу сомкнуть! Целыми днями – бум, бум! Живу как в аду! И дом ведь не никому продашь!..» Она была прекрасна в своем праведном, а может и неправедном – Келлер не особо вникал в смысл ее слов – гневе. Но сейчас – сейчас она спала как младенец, никак не реагируя на приглушенный грохот, пробивающий сквозь несколько каменных стен.
Келлер еще раз взглянул на часы – пять утра, конечно же, растер виски. В голове тянуло и ныло, вроде бы несильно, но каждый особо сильный фабричный лязг загонял «гвоздь» боли все глубже и глубже. Юлия Дмитриевна, конечно, права, если ад существует, там непременно должен быть арматурно-гвоздильный завод. Провести целую вечность рядом с громыхающим «левиафаном» вполне себе наказание для грешных душ.
Поднявшись, он с удовольствием прошелся по прохладному паркету. Новомодное водяное отопление хорошо прогревало комнату, на взгляд Келлера – чересчур хорошо. Очень хотелось открыть окно, вдохнуть полной грудью свежего морозного воздуха, но вдова могла проснуться, начнутся вопросы, расспросы…
