Русский Харьков

Битва за Новороссию

© Минаков С.А., 2024

© ООО «Издательство «Вече», 2024

Над изгибами рек, над вершинами гор,

над земной красотой несказанной

виден ласковый свет, слышен ангельский хор —

он звучит над Россией осанной.

…..

Пусть плетут кружевницы свои кружева,

ангел жив над кремлевской стеною,

он неслышно поет, что Россия жива,

как земля под корой ледяною.

Светлана Кекова, 2003 г.

Русский язык преткнётся, и наступит тотальный хутор.

И воцарится хам – в шароварах, с мобилой и ноутбуком.

Всучат ему гроссбух священный фатер его с гроссмуттер:

бошам иль бушам кланяйся, лишь не кацапам, сукам.

Русский язык пресечётся, а повыползет из трясин-болотин

отродье всяко, в злобе весёлой плясать, отребье…

С. М., 2008 г.

Я русский бы выучил только за то б,

что в нём – благодатная сила,

за то, что Солоха, грызя Конотоп,

от русского – кукиш вкусила.

Не слышать, не видеть, не знать, не терпеть

нэгайной и наглой их воли.

Скажи, Богодухов, и Харьков, ответь:

доколе, доколе, доколе?

С. М., 19 января 2008 г.,

Крещение Господне

Этой местности злые складки

прирастают тобой, боец,

получая в сухом остатке —

дым за речкой Сухой Торец.

…..

Это сосны скрипят по-русски,

открывая такой обзор,

будто ангелы, сняв разгрузки,

отсыпаются у озёр.

Андрей Дмитриев, 2014 г.

Вынесенные в заголовок слова поэта-симферопольца Андрея Полякова мне доводилось цитировать не однажды. И сносу им, как говорится, нет. Дальше в этом стихотворении идет серьезно-ироничная строка-размышление: «…оно и понятно. Хотя – непонятно».

Действительно, объяснения феномену, похоже, нет. Видимо, «приятность» располагается в иррациональной сфере, в которой и существует эта самая любовь, наша любовь к нашему же, русскому: великой русской культуре, великой русской литературе – от древности до лучших образцов XX в. А ведь Томас Манн назвал русскую литературу XIX в. святой и был архиправ, поскольку именно она оставалась связующим духоносным каналом ко всему миру, а в первую очередь к нам, умом ни в чем не твердым, именно она и перебросила через пропасть духовного распада конца XIX в., приведшего к 1917 г., через годы безбожия, мракобесия, репрессий и сокрушения святынь – мосток к нам, сохранила для нас «страстно поднятый перст» (Достоевский) о Святом Писании и святоотеческих письменах, хотя бы и непрямо, а прикровенно, в самих своих Истине, Добре и Красоте.