Левша. Сказ о тульском косом левше и о стальной блохе
Автор книги - Николай Лесков. Произведение относится к жанрам сказки, русская классика, литература 19 века. Оно опубликовано в 2024 году. Международный стандартный книжный номер: 978-5-17-164712-4. Книга является частью серии: Шедевры иллюстрации. Русские художники.
Николай Семенович Лесков (1831–1895) – классик русской литературы XIX века. Он много путешествовал по стране, общался с простым народом. Это и дало будущему писателю те бесценные знания о настоящей русской жизни и ее укладе, которые он отобразил в своем творчестве. «Сказ о тульском косом левше и о стальной блохе» был впервые напечатан в журнале «Русь» в 1881 г. Этому произведению Н. С. Лескова суждено было стать выдающимся. Многие читатели верили в то, что это настоящий народный сказ, у которого нет автора. Образ левши стал нарицательным, как и выражение «подковать блоху». Еще задолго до создания произведения у Н. С. Лескова был специальный блокнот, в который он записывал всевозможные диалектные и искаженные слова, услышанные в народе.
В нашей книге произведение Н. С. Лескова представлено в иллюстрациях известного советского художника и мультипликатора Аркадия Тюрина (1932–2003). Изначально художник создавал иллюстрации для своего дипломного проекта, а в 1964 г. он в качестве художника-постановщика занимался подготовкой мультфильма «Левша» под руководством знаменитого режиссера И. Иванова-Вано. Этот мультипликационный фильм был отмечен почетным дипломом на VII Международном кинофестивале короткометражных и документальных фильмов в Лейпциге. Спустя годы Аркадий Тюрин снова взялся за иллюстрирование «Левши», уже используя анимационные приемы. Впоследствии издание с обновленными рисунками художника было номинировано на государственную премию СССР.
Для среднего школьного возраста.
Читать онлайн Николай Лесков - Левша. Сказ о тульском косом левше и о стальной блохе
© Тюрин А.Г., ил., насл., 2024
© ООО «Издательство АСТ», 2024
Глава первая
Когда император Александр Павлович окончил венский совет, то он захотел по Европе проездиться и в разных государствах чудес посмотреть. Объездил он все страны и везде через свою ласковость всегда имел самые междоусобные разговоры со всякими людьми, и все его чем-нибудь удивляли и на свою сторону преклонять хотели, но при нем был донской казак Платов, который этого склонения не любил и, скучая по своему хозяйству, все государя домой манил. И чуть если Платов заметит, что государь чем-нибудь иностранным очень интересуется, то все провожатые молчат, а Платов сейчас скажет: так и так, и у нас дома свое не хуже есть, – и чем-нибудь отведет.
Англичане это знали и к приезду государеву выдумали разные хитрости, чтобы его чужестранностью пленить и от русских отвлечь, и во многих случаях они этого достигали, особенно в больших собраниях, где Платов не мог по-французски вполне говорить; но он этим мало и интересовался, потому что был человек женатый и все французские разговоры считал за пустяки, которые не стоят воображения. А когда англичане стали звать государя во всякие свои цейгаузы, оружейные и мыльно-пильные заводы, чтобы показать свое над нами во всех вещах преимущество и тем славиться, – Платов сказал себе:
– Ну уж тут шабаш. До этих пор еще я терпел, а дальше нельзя. Сумею я или не сумею говорить, а своих людей не выдам.
И только он сказал себе такое слово, как государь ему говорит:
– Так и так, завтра мы с тобою едем их оружейную кунсткамеру смотреть. Там, – говорит, – такие природы совершенства, что как посмотришь, то уж больше не будешь спорить, что мы, русские, со своим значением никуда не годимся.
Платов ничего государю не ответил, только свой грабоватый нос в лохматую бурку спустил, а пришел в свою квартиру, велел денщику подать из погребца фляжку кавказской водки-кислярки[1], дерябнул хороший стакан, на дорожний складень Богу помолился, буркой укрылся и захрапел так, что во всем доме англичанам никому спать нельзя было.
Думал: утро ночи мудренее.
Глава вторая
На другой день поехали государь с Платовым в кунсткамеры. Больше государь никого из русских с собою не взял, потому что карету им подали двухсестную.
Приезжают в пребольшое здание – подъезд неописанный, коридоры до бесконечности, а комнаты одна в одну, и, наконец, в самом главном зале разные огромадные бюстры, и посредине под валдахином стоит Аболон полведерский.
