Клубника

В дверь звонят, когда мешок для тела заполнен наполовину.

Как некстати. Я едва начал отчитывать Сэм за то, что допустила Энди к пленнику. И некому делегировать задачу – я сейчас единственный вменяемый человек в доме: мозг Сэм после процедуры не старше года, а Энди ещё пару дней будет обитать в своём далёком мире и улыбаться стенам.

– Не тебе ли я говорил не оставлять ключи от камеры без присмотра? Не тебе ли? Не тебе?!

Заплаканное лицо Сэм искажается, рот приоткрывается, отпуская большой палец, который она сосала в бессознательной попытке саморегуляции-деэскалации, самоутешения.

– Даже не думай снова реветь! Слышишь меня? Даже не думай!

Она сидит на бетонном полу, светлое летнее платье и ступни перепачканы красным. Если восстановление не поторопится – ещё и купать её придётся перед сном.

Глумиться над теми, кто не может – в силу возраста или особенностей нейроорганизации – обозначить границы и постоять за себя, – это мне досталось от матери. Получать удовольствие от процесса? Так и не научился.

Я сейчас могу сказать что угодно. Фак, я могу даже сделать что угодно, – остановить меня некому: Энди после своих тет-а-тет с пленниками становится безмятежнее дрессированного пса. Вот и сейчас, методично прибирает бардак и внимания не обращает – ни на зарёванную Сэм, ни на меня.

Повторный вызов.

Неужели снова соседка? Неужели слышала крики? И это после того, как мы с Энди потратили две недели и состояние на звукоизоляцию?

Соседка, мать подростков-близнецов, заглядывает через день, – и хоть бы раз дала повод подозревать, что у неё проблемы с эмпатией. Как бы это было удобно… С одной стороны. А с другой – исчезновение такого человека не прошло бы незамеченным, и нам пришлось бы принимать у себя следователей и отвечать на неудобные вопросы. Переехать не вариант. Не после того, как инвестированы время и средства в адаптацию подвала под нужды лаборатории.

Из плюсов? Соседка никогда не приходит с пустыми руками. В прошлый визит она принесла мясную запеканку, сегодня я поставлю на пирог с черникой.

Нет объективных причин вмешиваться в судьбу женщины, единственный грех которой – беспокойство о благополучии молодых людей, живущих по соседству. Беспокойство, продиктованное, вероятно, материнским инстинктом, – таким, какой бывает у животных… а не тем, что практикует моя мать.