Не выдуманная трагическая история.
Коля с мамой у домашней ёлки в 1966 году. Такого грустного и унылого вида сына я никогда не видел. Моя душа содрогается при взгляде на это фото.
«Человекгрешен»– говорят верующие люди, но Господь прощает покаявшихся грешников, если они искренне молятся и просят о прощении.
Один древний мудрец утверждал, что судьба человека пишется на небесах и от неё не спрячешься, не убежишь, это божья метка дана человеку на всю человеческую его жизнь. Не буду оспаривать божественные постулаты и этот религиозный постулат, но мне ближе высказывание неизвестного автора, утверждавшего, что человек сам кузнец своего счастья и несчастья, которые с ним случаются на протяжении всей его жизни. С этим утверждением тоже спорить не хочется. Однако, мне запомнилось высказывание другого, неизвестного автора, что большое несчастье, случившееся с человеком в детстве, потом тяжело сказывается на жизни человека всю жизнь. С этим согласен, поскольку испытал это в далёком детстве, в годы войны, когда наша семья получила похоронку на погибшего отца. Моё потрясение было столь велико, что я стал сильно заикаться и эта маета прошла через несколько лет, во взрослой жизни. Обо всём этом я описал в книге «Слёзы войны», но повторятся не буду, а расскажу какие последствия эти, слёзы той войны, сказались на моей жизни.
Страшная, непоправимая беда, нежданно обрушилась, всей неподъёмной тяжестью, на мою старческую жизнь, на всю нашу семью, как грозный раскат грома среди благоухающего сияния летнего дня, когда никто его не ждал. Хотя, некоторые жизненные приметы, исподволь предсказывали, что горе горькое близится, неслышно к нам подползает. И моя душа от чего-то находилась в постоянном необъяснимом смятении, и надо было, хоть, что-то, предпринять, чтобы, грозно, наползающую беду, в сторону от семьи отвести. Неожиданно, на строительстве своей дачи, при невыясненных до сих пор обстоятельствах, трагически погиб на 46 году своей жизни мой старший сынок Коля, наш семейный нравственный авторитет и любимец, наша живая драгоценность. Моему уму до сих пор непостижимо, что его нет сейчас в живых, и, наверное, к этой жуткой мысли, мне никогда уже не привыкнуть, поскольку жить осталось на белом свете совсем немного. О более жутком и катастрофическом конце своей жизни, даже не задумывался. Казалось, не было оснований. За свою, сравнительно короткую жизнь, он так духовно и прочно врос во всех нас, что занял очень большое пространство в душе каждого, что сейчас, в пугающую пустоту в наших, сокрушённых горем душах, не заполнить уже никому и никогда. И эта, онемевшая чёрная пустота, будет пугать нас своей вселенской бездонностью, и источать незаживающей болью наши изношенные жизнью сердца до конца наших дней, сколько Господь милостиво их нам отпустит. Ушёл от нас сынок навсегда и померк в наших глазах белый свет, кажется, притупились все звуки, и жизнь от нас, куда-то, медленно и медленно удаляется, и мы в горьком неприкаянном одиночестве с нашим горем остались навечно родителями-сиротами, среди множества счастливых людей. Как же мы устали жить из-за страха за жизнь своих детей, чтобы с ними не случилось беды и дождались и теперь свет белый стал не мил, и не хочется даже открывать глаза поутру, чтобы смотреть на начинающийся день
