Алексей стоял у могилы Надежды Любашиной, своей названой сестры.
Сначала он молча стоял у ее креста и думал: «Ты была моей кормилицей и моим другом, зачем Бог тебя забрал так рано? Ведь я ценил тебя. Ну почему так, Господи?»
Он приходил в волнение и говорил про себя: «Господи, ты же добрый, я недавно обрел тебя по-настоящему. Она могла бы помочь разобраться в вопросах веры. И если бы была жива, то накормила бы меня сейчас орехами и соленым крекером. А я так проголодался, пока ехал…»
Неожиданно для себя Алексей перешел на громкую речь: «Господи, зачем ты ее забрал?! Так рано? Мою кормилицу, верного друга? Зачем?» – он уже собирался плакать от досады и почувствовал желание кричать. Алешу переполняла душевная боль и поэтому он не замечал, что почти кричит. В тихом уголке кладбища его прекрасно слышали посетители и сотрудники. Люди понимали, что высокий мужчина с черными волосами громко переживает свое горе. У каждого здесь были свои утраты, поэтому его глубина переживаний вызывала сострадание.
К нему подошла высокая миловидная женщина, у которой седые пряди выбивались из-под нарядного платка.
– Молодой человек, вы наверное голодны и расстроены? – обратилась она к Алексею.
Алексей вздохнул и ответил:
– А вы кто и что здесь делаете?
Алексей был здесь один, хотя муж Нади Роман предлагал приехать вместе. Но вместе не получилось, приехал один, пользуясь предварительно полученными подсказками как найти могилу. И сейчас мужчине было не по себе.
Женщина ответила на вопрос Алексея:
– Я работаю в храме на этом кладбище. Я услышала, как вы… тоскуете, – она немного замялась, но потом собралась с мыслями и продолжила речь, – а сейчас радостное время после Пасхи, вторая неделя. Нам много угощения принесли и я решила Вас пригласить на чай, мы с отцом Александром уже поставили чайник. Ой, я вижу, вы замерзли, у вас пальцы дрожат.
– Я не в силах отказаться от вашего предложения, хотя и считаю его странным.
– Пойдемте в тот домик рядом с храмом, – она указала на домик неподалеку. Алексей пошел с ней и по всему его виду было заметно, как он удивлен. Медленно и как будто с трудом он спросил:
– А вы ее знали? Надю?
– Да, Надя Любашина была моей подругой.
