Веки, какие тяжелые веки. И голова словно камень, тяжелая, не поднять, не повернуть. Что со мной? Почему так сложно открыть глаза?
Я силилась разомкнуть веки, но получилось только приоткрыть их на мгновение, и этого оказалось достаточно, чтобы увидеть полоску света. Значит, сейчас день, значит, я могу видеть. Это радует. Мысли путаются и так сложно понять, кто я и что со мной произошло. Нужно попытаться вспомнить. Так, меня зовут Анна, мне уже за сорок и у меня муж и маленькая, чудесная девочка шести лет, с хитрыми карими глазками и смешным чубчиком на голове. Я из России, но с семьей живу в Торонто, в самой северной части этого большого и неуютного канадского города. Хорошо, что еще я помню? Авария. Возвращаться с работы в переполненном метро – удовольствие сомнительное, и сегодня я решила, что вызову такси. Водитель молодой, машина побитая, но так хотелось быстрей добраться домой, чтобы маленькие ручки обняли шею, и хитрые глазки засверкали, увидев меня. Не сбылось… Удалось доехать только до перекрестка улиц Батхерст и Вилсон, а там…грохот, скрежет, дым, крик, боль, потом люди как в полусне… и все.
Получается, я в больнице в Торонто, жива. Уже хорошо. Кто же теперь с моей малышкой? Нас в Торонто трое: я, муж и ребенок. Ни родных, ни друзей детства, но, что поделать – семья иммигрантов. Следом пришла здравая мысль: муж, наверное, остался дома, с дочкой, а я в больнице одна. Возможно, что я в реанимации, а туда, как известно, не пускают посторонних. Я попыталась пошевелиться, но голову тут же стянуло стальным обручем, и подкатила дурнота. Обожгла и забилась тревожно в голове мысль, что меня парализовало.
Внезапно я почувствовала, что кто-то прикоснулся к моей щеке, и женский, чуть с хрипотцой, голос произнес на английском языке:
– Девочка моя, родная моя, очнись.
Отчаяние на мгновение отступило перед необходимостью осмыслить происходящее. Кто это? Кто-то с работы? Но почему «девочка моя»? Какая девочка? Все, кто мог мне такое сказать, во-первых, далеко в России и, во-вторых, не говорят на английском языке.
Я пыталась не провалиться в забытье, но голова заболела со страшной силой. Я почувствовала, что у меня нет больше сил сопротивляться накатывающему волнами, утягивающему за собой сну, и темнота накрыла меня…
Пить, как же хочется пить. Нужно попросить, чтобы хотя бы смочили губы. Сейчас постараюсь произнести хоть что-то. Я с трудом разлепила сухие прилипшие друг к другу губы и просипела: «Водыыыыы» и тут же поняла, что все усилия напрасны – русский язык вряд ли поймут в канадской больнице.
