Девчонки

Моя последняя неделя в Нью-Йорке. Я приехала сюда в начале 90х, юной, наивной, провинциальный девчонкой, и город принял меня как принимал миллионы других иммигрантов, приплывавших и прилетавших к его берегам в поисках лучшей жизни.

У каждого иммигранта своя история и свои счёты с Нью-Йорком. Для кого-то это грязный, шумный, дорогой и неудобный для жизни город. Кто-то ненавидит его всем сердцем, а кто-то любит всеми фибрами души. Одни не представляют себя без этого города, а другие не видят себя в нём.

Я люблю Нью-Йорк как любят неудачного ребёнка – оправдывая недостатки, старательно подчёркивая достоинства – «Да, грязно, но зато какой здесь джаз». «Да, метро уродливое и работает без расписания, зато оно везет в Центральный парк или на Бродвей». «Да, жизнь дорогая, но посмотрите какие возможности она дает».

До недавнего времени я не представляла себя ни в какой другой точке мира кроме Нью-Йорка, но жизнь имеет свойства преподносить сюрпризы.

Мой муж ушел из жизни не дожив всего два месяца до своего 70летнего юбилея, который мы с дочкой планировала предыдущие полгода.

Остались приготовленные заранее подарки юбиляру, наш общий бизнес, квартира в которой мы прожили 30 лет, наша дочь и внучка. Такими же бесполезными и ненужными оказались наши планы – выйти на пенсию и объездить весь мир, купить домик в Португалии, взять собаку.

«Ушел из жизни» – звучит буднично как «вышел за хлебом». Я где-то читала что инфаркту больше подвержены мужчины в возрасте 50 плюс и когда мы успешно перешагнули за 60 летний рубеж, успокоилась, решив что опасность миновала. Как оказалось, преждевременно.

Мой муж был старше меня на 16 лет, так что я молодая, по нынешним понятиям, вдова.

Я хорошо сохранилась – спортзал, правильное питание, косметология, но сейчас ощущаю себя очень старой. Смотрю в зеркало и диссонанс нервирует, как будто оно неисправно и не отражает того что должно отражать – морщины которые горе должно было отпечатать на моем лице.

Руся, рыжий спаниэль, с длинными ушами и сомнительной родословной, не отходит от меня ни на шаг. Моя дочь Эмма, принесла ее мне крошечным щенком через месяц после смерти Бориса когда не помогали никакие снотворные. Руся помогла. Уткнувшись в рыжую кисло-сладкую собачью шерсть я засыпала.