Номан Александра Бурнышева раскрывается перед читателями постепенно. И характеры героев, и их судьбы расположены не хронологически, а по мере того, как автор наращивает художественную конструкцию. Это требует и опыта, и мастерства. Всё в романе подчинено наивысшему плану – воплощению художественного замысла. Для того, чтобы этот замысел раскрыть, автор сперва создаёт весьма разнообразный инструментарий. Он не подвержен модным и часто деструктивным веяниям. Сюжет является для него ключевым элементом романа. Именно наличие истории делает замысел продуктивным, интересным для читателей.
Бурнышев не замыкает себя в рамках линейного сюжета, история разворачивается перед нами по мере узнавания героев и возникающей необходимости узнать об их жизнях как можно больше подробностей. Поначалу он как в пасьянсе раскладывает карты героев перед нами, и мы ещё не знаем, в каком сочетании будем за ними наблюдать.
Первая глава показывает нам весьма взрывную сцену между двумя бомжами, бывшей балериной и бывшим интеллигентом. Кончается она трагически, балерина бьёт в живот ножом своего визави. Уже тут мы узнаём и о загадочном короле свалки Цыпе, и о том, что Василий, так зовут бомжа, владеет некой очень важной вещью, обнаруженной среди отбросов. И загадочный Цыпа очень интересуется ей, хотя бывшая балерина по имени Тамара крайне удивлена тем, что раритет выглядит как просто чёрная доска. Уже здесь видны характеры, передаются они не только через поступки, но и через речь. Так Василий говорит совсем не по-бомжацки, понятно, что не на помойке он родился, а привела его сюда некая роковая коллизия, а Тамара предстаёт натурой гордой, женской, на замечание Василия весьма хамского рода она отвечает импульсивно и резко: «– Ты себя в зеркале видела, девушка женского пола? К какой груди, какие причмокивания? Вместо груди – пустые варежки, ручонки как две спагетины висят».
«Услышав убийственные слова в свой адрес, оскорблённая женщина тяжело задышала, подбородок и тоненькие крылья носа сморщились от приступа нестерпимого гнева. Она молниеносно схватила кухонный нож и, не размахиваясь, вонзила в живот обидчика». По этому фрагменту, кстати, можно сделать некоторые выводы об авторском стиле Бурнышева. Это очень импульсивное письмо, строка не ровная, а с внутренними кульминациями, обрывами и взлётами. Это позволяет усилить до предела изобразительность, добиться нужной суггестивности, эмоционально приблизиться к читателю. Весь арсенал сложноподчинённых конструкций используется вполне умело.
